о том, что купеческая община 
Хазарии в первую половину X в. была гегемоном Восточной Европы.
   От сложившегося порядка больше всего страдало население Приднепровья и 
Поволжья. Мало того что у них брали меха, мед и воск, но хватали юношей и 
девушек для продажи в Омейядский халифат [21, с. 22—26], куда каролингские 
императоры пропускали караваны из Хазарии, потому что нуждались в доходах от 
таможенных сборов. Но пока хазарский царь имел гвардию из гурганцев и помощь 
киевских конунгов, славянское [123 - О постепенном слиянии русов (ругов) и 
славян (полян) см.: 16, с. 355—419.], печенежское [1, с. 356] и аланское [там 
же, с. 364] население оставалось в лапах этого купеческого спрута. Жестокая 
расправа над древлянами должна была послужить уроком прочим славянам.
   Но княгиня Ольга была псковитянкой, т. е. славянкой [124 - Славянское имя ее 
неизвестно. Ольга – скандинавский титул Х-л-гу; славянское произношение, как в 
мужском роде, – Олег. Немецкие хронисты называют ее крещеным именем «Елена, 
царица ругов» [18, с. 12—15].], и относилась к своему народу иначе, чем ее 
супруг. И у нее были сторонники – славяно-русы, т. е. та часть потомков древних 
россомонов, которые породнились с потомками полян и образовали единый этнос – 
«поляне, яже ныне зовомая русь» [комментарии к этому тексту см.: 12, с. 
238—241]. После гибели Игоря славяно-русы захватили власть в Киеве и политика 
Киевского каганата потекла по новому руслу.
   Ольга, взяв власть, в 945 г. немедленно заключила торговый договор с 
Византией, что означало разрыв с Хазарией. В 949 г. послала русских воинов в 
Константинополь для отвоевания Крита, в 957 г. крестилась и начала войну против 
Хазарии. В 965 г. юный князь Святослав в союзе с печенегами [9, с. 66—68] и 
торками взял Итиль и другие хазарские крепости: Семендер (на Тереке) и Саркел 
(на Дону). Успехам русского оружия содействовала природа: повышение уровня 
Каспия на 5 м. Плоский берег был залит морем [6]. И эта последняя трагедия 
произошла на берегу Каспийского моря.
   Но завершение ее произошло далеко на западе. Связанные с Хазарией русы «ушли 
в Рум и Андалус», т. е. в Византию и Испанию [125 - Локализация топонима 
«Андалус» некоторое время вызывала сомнения, но историю вопроса здесь можно 
опустить [см.: 17, с. 95 и 140].]. В Византии они растворились в 
многоэтническом населении империи, а в Испании высадились в Галисии в 968 г., 
разграбили Сантьяго, убили епископа и только в 971 г. были прогнаны графом 
Гонсало Санчесом [2; 14]. Остатки их, видимо, поглотили волны либо бурного 
Бискайского залива, либо Атлантического океана.
   Избавившись от опеки рахдонитов и их пособников, Древняя Русь обрела 
монолитность, позволившую ей создать блестящую, неповторимую культуру, одним из 
памятников коей является летопись «Повесть временных лет».
   Итак, следуя версии «Повести временных лет», мы постоянно натыкаемся на 
неразрешимые противоречия, начиная от «призвания варягов» до рассказа о 
расправе Ольги над древлянами.
   Похоже на то, что летописец дает заведомо ложную схему событий. По его 
намекам, варяги и хазары были злейшими врагами, а никак не союзниками. 
Собранные нами факты говорят об обратном, и я предпочитаю не верить летописцу. 
Нестор писал свой труд в 1100—1113 гг., будучи сторонником князя Святополка II, 
друга немецких и датских феодалов, противника греческой митрополии и ее 
защитника Владимира Мономаха и врага истребителя последних хазарских иудеев – 
черниговского князя Олега Святославича. Кроме того, описываемые им события 
отстояли от него более чем на 200 лет. Может ли историк, наш современник, без 
особой специальной подготовки изложить историю царствования Екатерины II с 
учетом нравов, мод и личных взаимоотношений? Даже при обилии источников это 
трудно. А помимо этого, Нестор, подобно М. Н. Покровскому, понимал историю как 
«политику, обращенную в прошлое», защищал интересы своего монастыря и своего 
князя, ради чего грешил против истины.
   Д. С. Лихачев охарактеризовал «Повесть временных лет» как блестящее 
литературное произведение, в котором исторические сведения либо преображены 
творческим воображением автора, как, например, легенда о призвании варягов, 
либо подменены вставными новеллами, некоторые из коих восходят к бродячим 
сюжетам. Он весьма критично разбирает соображения А. А. Шахматова, и это дает 
возможность на основе обеих работ установить последовательность и связь событий 
древнерусской истории, пусть не в деталях, но в том приближении, которое для 
нашего сюжета необходимо и достаточно. Поэтому целесообразно рассматривать 
«Повесть временных лет» как блестящее литературное произведение, 
характеризующее настроения того десятилетия, в которое оно написано, а не как 
учебное пособие, как было предписано считать в гимназиях прошлого века. А для 
восстановления подлинной картины прошлого необходимо сопоставление данных 
летописной версии с всемирной историей X в. Широкий охват – дедукция – столь же 
необходим для истории, как и индукция – углубленное изучение отдельных сведений.
 Оба подхода равно правомерны, ибо они дополняют друг друга.


   Литература
   1. Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962.
   2. Вебер Г. Всеобщая история. М., 1893, т. 6, с. 500.
   3. Гумилев Л. Н. Открытие Хазарии. М., 1966.
   4. Гумилев Л. Н. Древние тюрки. М., 1967.
   5. Гумилев Л. Н. Сказание о хазарской дани.– «Русская литература», 1974, № 3.

   6. Гумилев Л. Н. История колебаний уровня Каспия за 2000 лет.– В кн.: 
Колебания увлажненности Арало-Каспийского региона в голоцене. М., 1980.
   7. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь (рукопись).
   8. История Византии. В 3-х тт. М., 1967.
   9. Константин Багрянородный. О фемах и о народах. М., 1899.
   10. Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана о его путешест