одными для повседневного использования. 
Руденко 
решительно не согласен с гипотезой, что они, возможно, были задуманы как 
выставочные 
образцы исключительно для похорон, подобно тому как существовали ненастоящие 
шлемы в средневековой Англии на похоронах рыцарей. 
Все седла из Пазырыка были предназначены для того, чтобы выдерживать 
напряженное и 
регулярное использование. И в самом деле, на некоторых из них явственно видны 
прорехи 
и следы значительного износа. Может быть, сейчас немного трудно представить, 
что 
кочевники никогда не считали золото непрочным металлом и украшали им большое 
количество предметов, которыми постоянно пользовались. Они часто выбирали 
золото для 
покрытия таких прочных материалов, как медь, бронза, железо и дерево, и им 
никогда не 
приходило в голову, что наличие золота может сделать седло непригодным для 
интенсивного использования. 
Поразительно изобретательные рисунки, которые появляются на седлах, редко имеют 

какое-либо отношение к изысканным узорам, украшающим уздечки, и все же они 
связаны 
друг с другом одинаковым изобилием украшений. Шлейки, которые, казалось бы, 
могут 
иметь чисто декоративную цель, являются, возможно, самыми эффектными частями 
конской сбруи. Мотивы, которые появляются на них, развиваются из центрального 
изображения, которое часто состоит из какой-либо птицы и грифона, сцепившихся в 

схватке. Птица изображается с распростертыми крыльями, а ее перья вполне 
достоверно 
передает толстая тисненая кожа. Так же часто на изображениях появляется грифон 
с 

клювом орла, а еще олени, козлы, пантеры и львы, которые либо отдыхают, либо 
сплелись 
в схватке; встречаются также и другие искаженные, изгибающиеся, трепещущие 
формы 
животных. Седельные ремни и ремешки уздечки часто украшались либо ажурными 
узорами, принимающими геометрические формы, либо силуэтами горных козлов, кошек,
 
пантер, лебедей и в одном случае даже человеческих лиц с бородами, которые по 
виду 
напоминали накладную бороду, положенную в могилу монголоидного вождя, 
похороненного в Пазырыке. Олени были, наверное, самым излюбленным мотивом, но 
спирали, пальметты, кружки и другие цветочные формы были самыми популярными 
среди 
других узоров, не имеющих предметно-изобразительного характера. Седла часто 
заканчивались декоративным соединением с лукой седла, которую делали из металла,
 
кости, дерева или кожи. Вдобавок они имели окантовку из войлочной аппликации, 
впечатление от которой усиливала узорчатая строчка, но иногда вместо этого 
использовалась полоска из шерстяных кисточек, вставленных в деревянные зажимы, 
а 
изредка их заменяли кусочки позолоченного дерева или кости, вырезанные так, 
чтобы они 
были похожи на кисточки. Ремешки для хвоста имели удивительно сильно выраженные 

рельефные узоры, которые по большей части состояли из изображений волков и 
зайцев. 
Седельные подушки, будучи достаточно украшенными сами по себе, часто 
покрывались 
чехлами, сделанными либо из черного, белого, синего, либо красного войлока, 
окантованного кожей, и держались на месте при помощи узких кожаных ремешков. 
Рис. 38. Текстильная ткань персидской работы V в. до н. э., найденная в кургане 
№ 5, Пазырык. 
Каждая фигурка льва имеет длину 1,5 дюйма 
Наконец, жители Пазырыка добавляли к конскому убранству чепрак (фото 14). 
Чепраки 
были довольно большими, имевшими длину от 24 дюймов до 6 футов. Их обычно 
делали 
из войлока и окантовывали шерстяными кисточками, вставленными в деревянные 
зажимы. 
Та часть чепрака, которая была скрыта под седлом, оставалась неукрашенной, но 
остальная часть была густо заполнена аппликациями. Чепрак держался на месте при 

помощи седельной подпруги, которая проходила через специально сделанные для нее 

прорези. Один чепрак представляет собой особый интерес. Он был сделан из 
высококачественного темно-вишневого войлока с полосками из тканого материала, 
прикрепленного к нему. Руденко полагает, что этот войлок был сюда привезен, и 
приписывает тканые полоски работе персидских мастеров. На одной полоске 
изображен 
геометрический узор, образованный крошечными столбиками, помещенными в 
клеточки; 
на другой — дв