ри помощи тех же самых 
штампов, что и бляшки, найденные в Чертомлыке, Огюзе и курганах Семи Братьев. 
Эта 
форма массового производства предполагает, что где-то, должно быть, 
существовали 
известные мастерские или, по крайней мере, известные ювелиры, работавшие 
постоянно в 
одном месте и использовавшие литейные формы такой невообразимой сложности, что 
в 
законченном виде пластинки выглядят так, как будто каждую из них кропотливо 
делали 
вручную. Коллекция скифских пластин Эрмитажа насчитывает их свыше десяти тысяч, 
но 
хотя изделия меньшего размера часто повторялись в больших количествах, редко 
можно 
найти пластинки большего размера (они редко бывают больше одного дюйма в 
поперечнике) с одинаковым рисунком. Пластинки такого же типа были найдены 
Грязновым в 1927 г. в Шибе. Они были пришиты к одежде старика монголоидного 
типа. А 
в Па-зырыке пока были найдены только серебряные пластинки. 
В главном захоронении Куль-Оба узкая, похожая на ящик перегородка отделяла тело 
царя 
от его оружия и наконечников для стрел. В другом похожем отсеке стояли 
деревянные 
погребальные носилки на изогнутых ножках, на которых лежало тело женщины. Ее 
служанка была помещена под прямым углом к ней, но в другом отсеке. На голове 
женщины была диадема из электрума, золотое ожерелье исключительной красоты 
украшало ее шею, на пальцах были надеты кольца большой ценности, а на руках — 
браслеты. На талии женщины были два больших медальона, изумительно украшенные 
головой Афины. Там же находились три медальона меньших размеров, которые, по 
мнению Миннса, вероятно, изначально принадлежали какому-нибудь греческому храму.
 
Между коленями женщины покоилась ставшая впоследствии знаменитой ваза (см. фото 
4). 
Рядом с ней лежало зеркало. Как и большая часть ее ювелирных украшений, оно 
было 
греческой работы, но держалось на ручке, сделанной скифами. Скифской работы был 

также и длинный нож, и пять более коротких ножей с рукоятками из слоновой кости,
 
которые принадлежали ее слугам. В Куль-Оба также была найдена ныне знаменитая 
золотая фигурка лежащего оленя-самца, которая, вероятно, служила украшением 
центра 
щита (фото 24). Будучи с эстетической точки зрения менее интересной, чем 
великолепный 
экземпляр из станицы Костромской, эта вещь тем не менее должна занять свое 
место в 
ряду замечательных произведений, созданных руками мастеров по металлу. 

Рис. 20. Карта захоронений скифов в Причерноморье 
Таким образом, очевидно, что, когда скифы находились в зените своего 
процветания, то 
есть с VII по IV или III в. до н. э., скифского царя, царицу и крупных вождей 
страны 
хоронили в их самых лучших одеждах и ювелирных украшениях. Зачастую к ним в 
могилу 
клали еще одежду для ношения в потустороннем мире. Они также неизменно уносили 
с 
собой свои священные золотые и серебряные вазы, ритоны и кубки для питья. 
Поблизости 
от усопших клали амфоры, наполненные вином и маслом, огромный бронзовый котел с 

запасом мяса и необходимое им оружие. Главные слуги, также в своих лучших 
одеждах и с 
оружием в пределах досягаемости, но в бронзовых украшениях вместо золотых, 
лежали в 
более простых камерах. Однако жене усопшего всегда предоставлялась едва ли 
менее 
богатая могила, чем ее супругу, и иногда вместе с ней находился слуга-мужчина, 
возможно, ее конюх. Все тела были положены на спину лицом на восток. 
Во время самых пышных похорон тело вождя обычно доставлялось к могиле на 
повозке, 
запряженной по крайней мере двумя лошадьми, чаще — четырьмя, а иногда — даже 
шестью. Рядовых скифов клали на тюфяки, помещенные на похоронные носилки, 
которые 
несла процессия его родственников и челяди. В каждом случае похороны, вероятно, 
были 
шумным мероприятием. Во главе процессии шли знаменосцы с шестами, увенчанными 
бронзовыми или железными изображениями хищных птиц или внушительных зверей 
(фото 5, 6). За ними шла группа соплеменников,