средством брака, 

часто был единственным способом обеспечить безопасность более малочисленного 
клана. 
Так, царь Ариапейтс С юга России ВЗЯЛ В жопы гречанку из Истра, а также 
скифскую 
Женщину и дочь фракийского вождя В России ученые используют термин «скиф» в 
самом 
узком смысле слова, применяя его только в отношении сравнительно небольшого 
числа 
племен, обитавших по берегам Азовского и Черного морей, а также по берегам 
Кубани и 
Днепра. Но так как все конные кочевники скифской эры говорили на одном и том же 

иранском наречии независимо от того, прибыли ли они с берегов Днестра или с 
берегов 
Окса, похоже, есть причина полагать, что по крайней мере большинство из них 
были 
связаны между собой узами одной расы. На мысль об их определенном сходстве нас 
наводит характер их искусства, которое демонстрирует свои почти идентичные 
черты на 
территории всего этого достаточно обширного района. Присутствие «сибирских» 
элементов в западном искусстве оказывает поддержку точке зрения тех ученых, 
которые 
полагают, что скифы были родом из Западной Сибири, или, как дают понять Минне и 
Геса 
Наджи, именно с Алтая. Окончательное подтверждение этого мнения будет, однако, 
зависеть от того, предоставят ли последующие раскопки на Алтае более ранний 
материал о 
скифах, нежели находки, сделанные на юге России. Пока этого не случилось. 
Таким образом, существует такое же несходство мнений относительно 
первоначального 
региона обитания скифов, какое есть и по вопросу их расового происхождения. И 
тем не 
менее, если принять версию об алтайском или западносибирском происхождении, 
которая 
кажется более приемлемой с этнической точки зрения, то это объясняет 
последующие 

миграции племен из этого региона. Более того, у этой точки зрения есть 
дополнительное 
преимущество, ибо она не противоречит утверждениям, встречающимся в 
древнеперсидских документах. Согласно этим источникам — а многие из них 
современны 
тем событиям, которые они описывают, — скифы появились внезапно, продвигаясь 
через 
Кавказские горы с северо-запада. Это утверждение разделяли греческие, иудейские 
и 
армянские авторы; оно представляет собой обоснованное мнение античного мира. К 
тому 
же оно совпадает с ходом определенных событий в истории Китая, подлинность 
которых 
установлена. О них повествуют летописи времен династии Чу. В них рассказывается 
о 
диком племени хиунг-ну, предшественниках, как полагают, самих гуннов, 
впоследствии 
опустошивших большую часть Европы, которые уже тогда тревожили мирных 
земледельцев западных приграничных земель Китая. К IX в. до н. э. они стали 
наносить 
такой существенный ущерб, что император Суань (827—781 гг. до н. э.) был 
вынужден 
предпринять против них военные действия. Его карательной экспедиции удалось 
отбросить племя хиунг-ну далеко на запад от границ Китая. Будучи исключительно 
оборонительной мерой, этой акции было суждено иметь неожиданно широкие 
последствия 
для территорий, расположенных на расстоянии многих сотен миль к западу от поля 
боя, 
так как отступающие неизбежно вытесняли своих западных соседей с их 
традиционных 
мест стоянок. Те в свою очередь столкнулись с другими племенами, которые в 
подходящее 
время внезапно напали на племя, обитавшее к западу от них, так что вскоре вся 
степь 
пришла в движение: каждое племя нападало на своего западного соседа, пытаясь 
овладеть 
новыми пастбищами. Важно еще отметить, что все это смятение совпадает с 
периодом 
тяжелейшей засухи, которую Элсворт Хантингтон приписывает приблизительно 800 г. 
до 
н. э., и она вполне могла послужить дополнительным фактором для передвижения 
народов 
в западном направлении. 
Во всяком случае, массагеты, населявшие земли к северу от реки Оке, в конечном 
счете 
тоже оказались вовлеченными в борьбу за пастбища, и они в свою очередь напали 
на 
скифов, а те — на восточных киммерийцев. Между двумя последними произошло 
сра