того, чтобы нес деньги и выращивал хлеб. Иисус сравнит простых людей с овцами 
без пастыря, которые изнурены и рассеяны. Но не только изнурены и рассеяны они: 
в стране давно уже зреют горькие гроздья гнева…
Обстановка в Иудее напоминала обстановку во Франции перед революцией – разве 
что во Франции не было оккупантов, но их компенсировали жадность и спесь высших 
сословий. Жречество и иерусалимская знать были освобождены от налогов, но это 
не значит, что сумма дани с провинции была уменьшена – просто за них платили 
другие. Римлянам не откажешь в мудрости – если прикормить элиту покоренной 
страны, сразу станет меньше проблем.
Но уже купцам, хоть они и богаты, было не так хорошо. Закон вынуждал их 
торговать только с иудеями – а когда товара много, а покупателей мало, цены 
стремительно катятся вниз. Естественно, закон все время нарушался, за это 
приходилось платить штрафы и приносить жертвы. Торговцы иной раз прямо говорили,
 что многие правила специально составлены книжниками, чтобы заставлять их 
продавать товары только иудеям и держать цену на них низкой. Сборщики налогов 
тоже первым делом шли к тем, у кого было что взять.
Но ремесленникам и крестьянам жилось намного хуже. Им также было запрещено 
работать на язычников, а свои соплеменники предоставляли мало работы и очень 
плохо платили. Особенно это касалось отдаленных земель, таких как Галилея, где 
было мало заказчиков из иудеев. Крестьяне же редко имели свою землю, а чаще 
брали ее в аренду за половину урожая. Кроме этой половины, приходилось еще 
платить храмовую десятину и римские подати – и что в итоге оставалось самим 
работникам? Низы общества совершенно одинаково «любили» всех: и римлян, и 
жрецов, которые берут десятину, а сами приносят жертву за императора, и чванных 
фарисеев, и собственных хозяев. Сдерживал их разве что страх перед римскими 
легионами, да и то не всегда.
В глубине народной кипела своя политическая жизнь. Еще два политических 
движения, возникшие в конце I века до Р. Х., – это народные движения, полностью 
соответствующие духу времени: зилоты («ревнители») и сикарии («кинжальщики»).
Зилоты были конгломератом радикальных антиримских группировок. Философия у них 
была простой. Существует только один владыка – Бог, и подчиняться нужно только 
Ему. Никакой римской власти зилоты не признавали. Оно бы и ничего, мало ли кто 
кого не признает, лишь бы налоги платили – но как раз налогов-то они и 
призывали не платить, и эта точка зрения, как нетрудно догадаться, была в 
народе чрезвычайно популярна. Отсюда, кстати, видно, что вопрос, заданный в 
свое время Иисусу: «Допустимо ли платить подати кесарю?» – по своей 
провокационности бил, что называется, «в яблочко». Ответив: «Нет!», он 
становился врагом Рима, ответив: «Да!» – врагом радикально настроенных 
беднейших слоев населения, интересы которых как раз и защищал.
Какие страсти кипели вокруг податей, видно из нижеследующего отрывка из Эрнеста 
Ренана: «…Налог, по идеям чистой теократии, был почти нечестивым делом. Так как 
Бог есть единственный владыка, которого человек обязан признавать, то платить 
подать светскому государю – значит, некоторым образом, ставить его на место 
Бога. Совершенно чуждая идее государства, еврейская теократия была весьма 
последовательна в своем заключении, отрицая гражданское общество и всякое 
правительство… Народная перепись, предпринятая Квиринием (в 6 году христианской 
эры), страшно расшевелила эти идеи и произвела величайшее волнение. Восстание 
вспыхнуло в северных провинциях. Некто Иуда из города Гамалы на восточном 
берегу Тивериадского озера, и один фарисей, по имени Садок, отвергая законность 
податей, образовали многочисленную школу, которая вскоре подняла открытый мятеж.
 Основные правила этой школы состояли в том, что никого не следует называть 
владыкой, так как этот титул принадлежит одному только Богу, и что свободу 
надобно предпочитать жизни…»
Вот что на самом деле скрывалось под вопросом, который, с нашей нынешней точки 
зрения, представляет лишь отстраненно-теоретический интерес. И лишь теперь 
становится понятно, насколько виртуозен данный Иисусом ответ – единственно 
возможный, немыслимый и непредусмотримый выход из безвыходного положения, и 
насколько ново Его учение. Радикалы должны были возненавидеть Его за этот ответ 
– впрочем, радикалы всегда ненавидят всех, кто не с ними…
…Что же касается сикариев – то это уже чистые террористы. Под плащами они 
носили кинжалы, которые и пускали в ход против представителей римской 
администрации, а также пособников оккупантов (им удалось убить даже 
первосвященника Ионатана, причем во время жертвоприношения). Это движение тоже 
было конгломератом группировок, которые боролись с римлянами, с богачами, с 
зилотами, а заодно грызлись друг с другом и, попутно с терактами, занимались 
еще и грабежами. Иосиф Флавий на их счет предельно конкретен: «Те, кого 
называют сикариями, являются разбойниками». Один из их самых крупных терактов: 
во время праздника они подожгли дом первосвященника и дворцы правителей, а 
заодно и городской архив, где хранились долговые расписки – чем привели 
население в особенный восторг.
То, как относилось к террористам население, зафиксировано даже в Евангелии. Тот 
самый Варавва, которого иудеи попросили освободить в честь Пасхи вместо Иисуса, 
был как раз членом террористической группировки, которая во время праздника 
устроила очередной теракт.
В довершение картины, народ находился в состоянии религиозной