ода узок, но если немного подняться и взойти на площадку, 
возвышающуюся над самыми высокими домами и обвеваемую постоянным береговым 
ветром, то перед нашими глазами откроется чудный вид. На западе предстанут 
прекрасные линии Кармеля, оканчивающиеся остроконечной вершиной, как бы 
погружающейся в море. Далее мы увидим двойную вершину венчающую Магеддо, горы 
страны Сихем с их святыми местами из времен патриархов, горы Гельбоэ, маленькую 
живописную группу, полную то прелестных, то ужасных воспоминаний Сулема и 
Эндоры, и Фавор, с его прекрасной круглой формой, за которую древние сравнивали 
его с женской грудью. Между горами Сулемом и Фавором видна долина Иордана и 
высокие равнины Переи, со стороны востока образующие непрерывную линию. На 
севере Сихедские горы, понижаясь к морю, скрывают гор. Акр, оставляя открытым 
один только залив Канфу… Отсюда, по направлению к северу, уже почти виднеется, 
по склонам Гермона, Кесария Филиппова, самая дальняя точка, доходящая до страны 
язычников, а с южной стороны, за этими, уже не столь привлекательными горами 
Самарии, предчувствуется печальная Иудея, как бы сожженная жгучим дыханием 
абстрактной мысли и смерти».
[53]

«Может быть, самая печальная страна в мире – это область, соседняя с 
Иерусалимом, – пишет он в другом месте своей книги. – Галилея же, напротив, вся 
в зелени, тенистая, радостная, настоящая страна песнопений возлюбленного из 
Песни Песней.
В продолжение двух месяцев, марта и апреля, поля здесь представляют один 
сплошной ковер из цветов самых разнообразных оттенков. Животные малы, но 
замечательно кротки. Нежные и живые горлицы, голубые дрозды, такие легкие, что 
от прикосновения их трава не гнется, хохлатые жаворонки, подлетающие к самым 
ногам пешехода, маленькие черепахи с живым и кротким взглядом, глубокомысленные 
журавли – все это без робости приближается к человеку и как будто зовет его к 
себе…

…Эта красивая местность, сделавшаяся в настоящее время, вследствие разорения, 
произведенного турецким исламом
[54]
, такой угрюмой и жалкой, но где все то, что человек не мог уничтожить, дышит 
еще и теперь тишиной и негой, во времена Иисуса изобиловала благосостоянием. 
Галилеяне были энергичны, мужественны и трудолюбивы. Если исключить Тивериаду с 
ее римским стилем, построенную Антипой в честь Тиверия (около 15 года)
[55]
, то в Галилее вовсе не было больших городов. Однако страна была очень населена,
 покрыта маленькими городками и всюду искусно возделана. По оставшимся 
развалинам можно судить, что это был народ земледельческий, неспособный к 
искусствам, не знающий роскоши, равнодушный к красотам формы, но более всего 
склонный к идеализму Страна была богата водой и плодами; обширные фермы были 
окружены виноградниками и смоковницами, сады состояли из яблонь, орешника и 
гранатовых деревьев…»
[56]

Впрочем, неплохо бы добавить к этому идиллическому описанию, что иудеи считали 
галилеян «гражданами второго сорта» не из-за одной склонности к мятежам. С 
самого вавилонского плена, с VIII по II век Галилея находилась в руках 
язычников, соответственно, иудеев там было немного. После возвращения из плена 
многие из них переселились поближе к Иерусалиму, а когда в 164 году до Р. Х. 
Симон Маккавей изгнал сирийцев из Галилеи, на обратном пути он увел с собой в 
Иерусалим остатки евреев. Зато в 104 г. Аристовул, присоединив Галилею к Иудее, 
поступил так же просто, как и Антиох Епифан: он приказал насильно обратить в 
иудаизм всех ее жителей. И есть все основания полагать, что с приходом римлян 
многие из них обратились обратно в языческое состояние.
Еще одно описание приводит Анри Дидон.
«По дороге от Иерусалима, с последних гор Самарийских, виднеется вдали, точно 
маленькая белая точка, небольшой городок, лежащий на крутых вершинах, гордо 
высящихся над Изреельской долиной. Серенькие квадратные домики с плоскими 
кровлями расположены террасами по восточным склонам двух холмов; между ними 
проходит лощина – это и есть главная улица Назарета. На ней находятся бассейны 
для омовений, мастерские, лавки, рынок, синагога. В западной, низменной части 
города бьет ключ, носящий в настоящее время наименование “фонтана Марии”».

Лощина сливается с низменностью, начинающейся на западном конце города, и 
образует равнину, представляющую собой как бы дно большой чаши, все покрытое 
цветущей зеленью, в которой и расположен Назарет. Ярко-зеленая весной, летом 
эта равнина вся высыхает и превращается в ток, на котором назаретяне давят 
зерна ржи
[57]
и ячменя с помощью волов и веют их при легком вечернем ветре…


Местность эта полна тихой торжественности; ничего резкого в мягких, волнистых 
линиях холмов, нет ни крутизны, ни обрывов. Цепь Джебель-эс-Сик образует круг и 
замыкает собой горизонт. Никакой внешний шум не нарушает этого тихого 
уединения: взгляд и мысль сами собой возносятся к небесам…»
[58]

Каким покоем и какой безмятежностью веет от этих о