В июне 1611 года они взяли Новгород и объявили, что «новгородское государство» 
переходит под покровительство шведского короля, а попросту говоря, 
воспользовавшись тем, что Россия ослаблена смутой, отхватили себе огромный 
кусок территории, который находился под их властью до 1617 года.
Когда Москва была взята ополчением Минина и Пожарского и в России появился царь,
 тихвинцы сразу стали на сторону Москвы. В мае 1613 года они подняли восстание, 
перебили стоявший в монастыре шведский гарнизон и впустили в его стены русский 
полк. Шведы осадили обитель. Чудотворную икону обнесли вокруг монастыря по 
стенам, и враги так и не смогли его взять. Этой же иконой благословили мир со 
Швецией, заключенный в 1617 году. После этого образ так и оставался в Тихвине.
С наступлением советской власти монастырь был преобразован в трудовую артель и 
в 1924 году закрыт. Драгоценную ризу с иконы ободрали, однако сама чудотворная 
так и оставалась в закрытом Успенском соборе до самого 1941 года, когда город 
был взят немецкими войсками.
В числе прочих трофеев Тихвинская икона была отправлена в Псков, куда немцы 
свозили захваченные в пригородах Ленинграда и в Новгороде предметы искусства. В 
том же году ее передали Псковской миссии и с крестным ходом торжественно 
перенесли в Троицкий собор. В апреле 1944 года трофейные ценности отправили в 
Ригу, где икону торжественно встретил архиепископ Рижский Иоанн (Гарклавс). 
По-видимому, для немцев икона не представляла особой ценности, поскольку с 
этого момента вся ее история связана с именем архиепископа Иоанна и его семьи.
В сентябре 1944 года владыка вместе со своим приемным сыном Сергеем покинул 
территорию СССР, взяв с собой святыню. В 1945 году он обратился к правительству 
СССР с прошением о возвращении на родину, однако ответа не получил. Четыре года 
они жили в лагере беженцев на территории Западной Германии, затем, в 1949 году, 
отправились в США, где до самой смерти в 1982 году владыка Иоанн был 
настоятелем Свято-Троицкого собора в Чикаго. Перед смертью он завещал сыну, 
тоже ставшему священником, вернуть икону в Россию, «когда не будет угрозы 
Православию». Что отец Сергий и исполнил в 2004 году.

Это только некоторые из знаменитых чудотворных икон. На самом деле их было 
намного больше – на конец XIX века в России насчитывалось не меньше 650 
чудотворных. К рассказам о них можно относиться по-разному. Если явления икон, 
скорее всего, во многом плод народной фантазии, то чудеса – а в основном это 
исцеления – нет оснований считать вымышленными. Многие из них 
засвидетельствованы соответствующими комиссиями, другие записаны просто по 
рассказам людей. Впрочем, исцеления, более или менее чудесные, совершались все 
время, происходят они и сейчас.
ХХ век внес свой вклад, пополнив число чудес, но такого строгого учета уже не 
велось. Почему?
Во-первых, это был «темный век» для нашей Церкви, когда многое приходилось 
утаивать и прятать от богоборческих властей. Особенно приходилось скрывать 
чудеса, потому что вслед за ними шли преследования. Тех, кто совершал 
паломничество к чудотворным иконам, участвовал в крестных ходах, даже просто 
рассказывал о чудесах, преследовали, а то и судили за «распространение 
контрреволюционных слухов» и по прочим подобным статьям.
А во-вторых – точное сравнение, конечно, невозможно – но похоже, что самих 
чудес стало намного больше. Учет исцелений уже просто не ведется – да о них 
далеко не всегда и рассказывают. Верующих стало меньше, но вера их, пожалуй что,
 крепче, и то, что человек помолился перед иконой и выздоровел, считается уже 
делом обычным. Тем более что и медицина все же несколько более развита, чем при 
московских царях. Нет, конечно, если речь идет о раке в последней стадии, то о 
таком говорят и пишут, но… В главе 12 будет приведено несколько рассказов о 
чудесных исцелениях – судите сами.
Но совершаются чудеса и иного рода – такие, которые в прежние времена считались 
величайшей редкостью и особым знамением свыше. А теперь они насчитываются 
десятками, сотнями, а то и тысячами. Произошла совершенно невероятная вещь: 
чудо стало обыденностью. В прежние времена мироточивые иконы насчитывались 
единицами на столетие, к ним ходили толпы богомольцев. А теперь? В самом начале 
работы над этой книгой я стояла в большом запущенном храме на Васильевском 
острове, наблюдая, как по щеке Богородицы на Иверской иконе сползает капелька 
мира, долго стояла – и в полном одиночестве. Сто лет назад весь город бы 
сбежался почтить плачущую икону Родственница моих друзей, у которой вдруг стала 
мироточить икона – самая обычная, бумажная, сделанная типографским способом, 
даже в храм, кажется, с ней не пошла, так и оставила дома.
А ведь чудо-то величайшее!
Привыкли…
По правде сказать, старые рассказы об иконах, приведенные в этой главе, все же 
отдают сказкой. Но то, о чем пойдет речь дальше, уж точно не сказка. Слишком 
близко все это от нас, слишком много свидетелей, видевших эти чудеса своими 
глазами, слишком велико само количество чудес. Так, словно бы Господь тычет нас 
носом, как слепых котят в молоко: ну смотрите же, смотрите, что происходит!
Современный человек так редко поднимает глаза к небу, так упорно смотрит в 
землю. Может быть, и вправду небо становится ближе – чтобы даже п