Дихотомия civis - miles в Риме позднереспубликанского и императорского времени 
(Махлаюк А. В.)
Военное искусство • 4 февраля 2008 г.
Махлаюк А. В.
Принципиальной основой римской военной организации на разных этапах ее 
исторической эволюции является корреляция таких категорий, как civis и miles, 
«гражданин» и «солдат»1. Ибо военная система Рима изначально формировалась и 
развивалась на полисной основе — как ополчение граждан, которые только и 
обладали почетным правом-обязанностью служить в войске, занимая в соответствии 
со своим цензом место в военной иерархии и боевых порядках. Лишь полноправные 
граждане могли пользоваться и связанными с военной службой привилегиями, 
получая соответствующую долю в добыче (включая наделы на завоеванных землях), 
почести и славу2. С гражданско-общинным и сословным характером римской 
государственности были, таким образом, связаны и сами принципы комплектования 
войска, и организация высшего командования, и боевое построение армии3, и 
специфика римского милитаризма4, а в конечном счете и наиболее впечатляющие 
успехи римского оружия5.
До возникновения в конце Республики постоянной армии civis (Quiris) domi и 
miles militiae, т. е. статусы мирного гражданина (и, что очень существенно для 
римского цензитарного варианта полиса, собственника) и воина с идеологической и 
практической точек зрения были, по существу, двумя взаимообусловленными 
«испостасями», с необходимостью предполагавшими одна другую6. Чередование 
военных кампаний и периодов мира в римской общине и, соответственно, 
превращение мирных граждан в воинов и обратно отмечали ход социального времени, 
подобно смене природных сезонов, в которой первоначально эти превращения и были 
укоренены7.
Понятно, однако, что соотношение между этими двумя статусами, их социальное, 
правовое, политическое и идеологическое наполнение исторически изменялись под 
воздействием разных факторов. Соответствующим образом менялись порядок 
комплектования, социальный состав и сам характер вооруженных сил Рима. При 
изучении этого сложного процесса исследователи обычно рассматривают 
материальную организацию, саму процедуру набора (dilectus) войсковых 
контингентов и, начиная с Т. Моммзена8, сосредоточивают внимание на трех 
основных вопросах: каково было географическое происхождение солдат? из какой 
социальной среды приходили они в армию? были ли отмечаемые изменения следствием 
ясной политической воли или же происходили под влиянием разного рода внешних 
обстоятельств?9 Все эти вопросы получили достаточно детальное и разностороннее 
освещение в современных исследованиях10. Но в рамках данной проблематики 
правомерно поставить также и вопросы иного плана, а именно: какие 
идеологические постулаты лежали в основе проводимой в эпоху Империи политики 
рекрутирования? какие исконные принципы и традиции при этом сохранялись или 
реанимировались, а какие и как трансформировались в новых исторических 
условиях? Иными словами, необходимо выяснить ту идеологию, которая (наряду, 
разумеется, с факторами объективного порядка) в немалой степени обусловливала 
не только требования, предъявляемые к армии правящими элитами, но и многие 
характерные черты практики комплектования вооруженных сил Империи и конкретные 
мероприятия императорской власти в этой сфере. Эти идеология и практика в своих 
пересечениях и расхождениях как раз и концентрируются на проблеме «гражданского 
качества» воинских контингентов.
Такая постановка вопроса практически отсутствует в современных исследованиях, 
авторы которых в лучшем случае ограничиваются замечаниями общего плана11, хотя 
практически всеми признается, что принадлежность солдат к тому или иному слою 
римского гражданства в первую очередь определяла социально-политический облик 
армий конца Республики, эпохи принципата и Поздней империи. Именно в разложении 
характерного для классической полисной организации триединства «гражданин - 
собственник - воин» исследователи видят один из важнейших симптомов кризиса 
Римской республики11, а в профессионализации войска и, как следствие, его 
эмансипации от гражданского коллектива (решающий шаг к чему был сделан военными 
реформами Гая Мария) усматривают едва ли не главную предпосылку установления в 
Риме монархического режима12.
Вместе с тем, в оценках характера и политической роли императорской армии с 
точки зрения их обусловленности гражданским статусом римских легионов среди 
исследователей обнаруживаются определенные расхождения. Одни авторы 
подчеркивают, что сам по себе вопрос о том, из каких слоев комплектовалась 
армия, не имеет особого значения, ибо служба в ней отрывала людей от того 
общественного слоя, из которого они вышли, превращала их в деклассированных 
ландскнехтов13. Другие характеризуют службу в легионах раннего принципата как 
наилучшее средство своеобразной «социальной переплавки» люмпен-пролетариев в 
мелких рабовладельцев14. Более основательной представляется точка зрения, что 
легионы раннего принципата уже не были войском пролетариев, но пополнялись 
выходцами из среднего класса, из наиболее цивилизованных слоев урбанизированных 
частей Империи15. В новейших исследованиях справедливо отмечается, что основная 
линия первого принцепса и других императоров в политике рекрутирования 
заключалась в ориентации на отбор качественного пополнения — как по социальным, 
так и по моральным критериям, высокие стандарты которых как раз и стремился 
утвердить основатель принципата, действуя в реставраторском духе, чтобы сделать 
из армии не сборище наемников и маргиналов, каким она в значительной степени 
была в эпоху гражданских войн, но своего рода элитный корпус граждан, 
специально отобранных и подготовленных, способных защищать величие Империи16. 
Поэтому критерий гражданства для набора в легионы имел основополагающее