ерманским. Ариовист со времени своей победы над галльскими войсками 
при Магетобриге властвует высокомерно и жестоко, он требует в заложники детей 
самых знатных граждан и подвергает их для примера жесточайшим наказаниям, если 
что-либо делается не по его мановению и воле. Это – человек дикий, вспыльчивый 
и вздорный: его деспотизма они выносить дальше не могут. Если они не найдут 
помощи у Цезаря или у римского народа, то всем галлам придется последовать 
примеру гельветов, именно покинуть родной дом, искать себе другой земли, 
другого местожительства подальше от германцев и испытать все, что выпадет на их 
долю. Если все это будет сообщено Ариовисту, то он, несомненно, подвергнет 
жесточайшей казни всех находящихся у него заложников. Только Цезарь своим 
личным авторитетом, внушительным войском, недавней победой и самим именем 
римского народа может остановить германцев от переселения в еще большем 
количестве за Рейн и защитить всю Галлию от обид со стороны Ариовиста.
32. После этой речи Дивитиака все присутствующие с громким плачем стали просить 
Цезаря о помощи. Цезарь заметил, что только секваны не делают того, что другие, 
но с опущенной головой печально смотрят в землю. Он с удивлением спросил их о 
причине такого поведения. Секваны ничего не отвечали, но продолжали молчать и 
оставались печальными, как прежде. Он несколько раз повторил свой вопрос, но 
так и не добился от них ни звука. Тогда тот же эдуй Дивитиак ответил: судьба 
секванов тем печальнее и тяжелее положения остальных галлов, что они даже тайно 
не смеют жаловаться и молить о помощи: Ариовист страшен для них своей 
жестокостью даже заочно, как если бы он сам был перед ними. Ведь все остальные 
имеют возможность хоть бежать, секванам же придется претерпеть всякие мучения, 
так как они приняли Ариовиста в свою страну и все их города находятся в его 
власти.
33. После этих сообщений Цезарь ободрил галлов и обещал позаботиться об этом 
деле: он питает, говорил он, большие надежды на то, что Ариовист благодаря 
услугам и авторитету его, Цезаря, прекратит свои обиды. С этими словами он 
распустил собрание. Но и помимо того, многие другие соображения побуждали его 
подумать об этом деле и взять его на себя: прежде всего, он видел, что эдуи, 
которые неоднократно получали от нашего сената титул единокровных братьев 
римского народа, состоят в рабстве и в полном подчинении у германцев и их 
заложники находятся в руках Ариовиста и секванов; а это, при величии власти 
римского народа, он считал величайшим позором для себя и для государства. Далее 
он понимал, что для римского народа представляет большую опасность 
развивающаяся у германцев привычка переходить через Рейн и массами селиться в 
Галлии: понятно, что эти дикие варвары после захвата всей Галлии не удержатся – 
по примеру кимбров и тевтонов – от перехода в Провинцию и оттуда в Италию, тем 
более что секванов отделяет от нашей Провинции только река Родан. Все это, по 
мнению Цезаря, необходимо было как можно скорее предупредить. Но и сам Ариовист 
успел проникнуться таким высокомерием и наглостью, что долее терпеть такое его 
поведение не представлялось возможным.
34. Поэтому Цезарь решил отправить к Ариовисту послов с требованием выбрать 
какое-либо место, одинаково от них обоих удаленное, для переговоров, которые он 
желает вести с ним о делах государственных и по вопросам, очень важным для них 
обоих лично. Этому посольству Ариовист ответил: если бы ему самому был нужен 
Цезарь, то он к нему и явился бы, а если Цезарю что-либо от него угодно, то он 
должен прийти к нему. Кроме того, он не решился бы явиться без войска в те 
части Галлии, которыми владеет Цезарь, да и войско он не может стянуть в одно 
место без провианта и без сложных приготовлений. Ему только удивительно, какое 
дело Цезарю и вообще римскому народу до его Галлии, которую он победил войной.
35. Когда этот ответ был сообщен Цезарю, то он снова отправляет к Ариовисту 
послов со следующим поручением: за великую милость со стороны его, Цезаря, и 
римского народа, именно за то, что в его консульство сенат признал его царем и 
союзником – чем Ариовист отблагодарил теперь его и римский народ – отказом от 
приглашения явиться для переговоров и нежеланием высказаться по вопросам, общим 
для них, и даже познакомиться с ними! Поэтому Цезарь предъявляет ему следующие 
требования: во-первых, он не должен производить никаких дальнейших массовых 
переселений через Рейн в Галлию; далее он должен возвратить эдуям их заложников,
 а секванам разрешить вернуть – с его соизволения – эдуям имеющихся от них 
заложников; не беспокоить эдуев какими-либо враждебными действиями и не идти 
войной на них и их союзников. Если Ариовист удовлетворит эти требования, то у 
него навсегда сохранятся добрые отношения и дружба с Цезарем и с народом 
римским; но если Цезарь не получит удовлетворения, то он не сочтет себя вправе 
закрывать глаза на обиды, чинимые эдуям, так как в консульство М. Мессалы и М. 
Писана сенат постановил, что каждый наместник Провинции Галлии обязан защищать 
эдуев и остальных друзей римского народа соответственно интересам республики.
36. На это Ариовист отвечал: право войны позволяет победителям распоряжаться с 
побежденными, как им угодно; так и римский народ привык распоряжаться с 
побежденными не по чужому предписанию, но по собственному усмотрению. Если сам 
он не предписывает римскому народу способов осуществления его права, то и 
римский народ не должен мешать ему пользоваться своим законным правом. Эдуи 
сделались его данниками потому, что они решили испытать военное счастье, 
вступили в бой и были побеждены. Цезарь совершает большую несправедливость, 
уменьшая своим прибытием его доходы. Эдуям он заложников не возвратит, но не 
намерен без законного основания открывать войну ни против них, ни против их 
союзников, если они будут оставаться верными условиям договора и ежегодно 
платить дань; в противном случае им нисколько не поможет титул братьев римского 
народа. Правда, Цезарь заявляет ему, что не будет закрывать глаза на обиды, 
чинимые эдуям, но для всех, кто до сих пор вступал с ним, Ариовистом, в борьбу, 
эта борьба была гибельной. Пусть Цезарь идет, когда хочет: он тогда убедится, 
что значит