ена была от равнины и подошвы горы по прямому направлению, если 
не считать изгибов дороги, в тысяче двухстах шагах; всякого рода обходы, 
смягчавшие подъем, увеличивали это расстояние. Приблизительно на середине 
уступа галлы соорудили применительно к местности вдоль по горе стену из 
огромных каменных глыб в шесть футов вышиной, чтобы задерживать наши атаки; всю 
нижнюю часть склона они оставили незанятой, а верхнюю вплоть до самой городской 
стены покрыли густым рядом лагерей. Наши солдаты по данному сигналу быстро 
дошли до укрепления, перешли его и овладели тремя лагерями, захватив их с такой 
быстротой, что царь нитиоброгов – Теутомат, застигнутый врасплох в своей 
палатке (так как спал в полдень полунагой), с трудом вырвался на раненой лошади 
из рук грабивших лагерь солдат.
47. Достигнув своей цели, Цезарь приказал трубить отбой и немедленно остановил 
бывший при нем 10-й легион. Но солдаты остальных легионов не расслышали звука 
трубы, так как их отделяла от Цезаря большая долина. Хотя военные трибуны и 
легаты, согласно распоряжению Цезаря, всячески старались их сдерживать, но те, 
увлеченные надеждой на скорую победу, бегством врагов и прежними счастливыми 
сражениями, вообразили, что для их храбрости не существует ничего 
непреодолимого, и только тогда прекратили преследование, когда приблизились к 
городской стене и к воротам. Тут во всех частях города поднялся крик; те, 
которые были отсюда далеко, в ужасе от внезапного переполоха решили, что враг 
уже в стенах города, и бросились вон из города. Женщины стали бросать со стены 
одежду и деньги и, наклоняясь с обнаженной грудью, простирали руки и заклинали 
римлян пощадить их и не губить, как они это сделали в Аварике, даже женщин и 
детей. Некоторые из них дали даже спустить себя на руках и отдались солдатам. 
Центурион 8-го легиона Л. Фабий, как всем было известно, заявил в этот день 
среди своих, что его соблазняют награды, обещанные под Авариком (10), и он не 
допустит, чтобы кто-либо прежде его взошел на стену. И вот, взяв трех солдат из 
своего манипула, он на их руках поднялся на стену; в свою очередь, приподнимая 
их одного за другим, он вытянул их на стену.
48. Тем временем те галлы, которые, как мы выше указали (11), собрались в 
другой части города для шанцевых работ, сначала услыхали крик, а затем к ним 
стали одна за другой приходить вести, что город занят римлянами. Тогда они, 
послав вперед конницу, бегом устремились туда. В том порядке, в каком они 
прибывали, они останавливались под стеной и, таким образом, увеличивали число 
защитников. Когда их собралась большая масса, то женщины, которые незадолго до 
того протягивали со стены руки к римлянам, теперь стали заклинать своих, по 
галльскому обычаю показывать на свои распущенные волосы и выносить всем на 
глаза детей. И позиция, и численное превосходство неприятеля делали для римлян 
борьбу неравной; кроме того, они были утомлены своей перебежкой и потому с 
трудом держались против свежих и непочатых неприятельских сил.
49. Когда Цезарь заметил, что сражение происходит на невыгодной позиции и силы 
неприятеля все увеличиваются, то, боясь за свое войско, он послал легату Т. 
Секстию, которого оставил для прикрытия малого лагеря, приказ спешно вывести из 
лагеря когорты и занять позицию у самой подошвы возвышенности против 
неприятельского правого фланга с тем, чтобы мешать неприятелю беспрепятственно 
преследовать наших, в случае если Секстий увидит их выбитыми из занимаемой 
позиции. Сам же он прошел отсюда со своим легионом немного вперед и с места 
остановки стал выжидать исхода сражения.
50. Шел ожесточенный рукопашный бой, причем враги полагались на выгодную 
позицию и свое численное превосходство, а наши – на свою храбрость. В это время 
вдруг показались на нашем открытом фланге эдуи, которых Цезарь послал справа в 
гору другой дорогой, чтобы не дать соединиться неприятельским силам. Сходство 
оружия привело наших в великий ужас, и хотя они видели, что у эдуев правое 
плечо обнажено (это обыкновенно служило отличительным признаком их мирных 
намерений), но именно в этом солдаты усматривали хитрый прием, придуманный 
врагами, чтобы обмануть их. В то же самое время центуриона Л. Фабия и тех, 
которые вместе с ним взошли на стену, окружили, убили и стали сбрасывать 
головой вниз со стены. Центурион того же легиона М. Петроний, попытавшийся 
взломать ворота, был застигнут целой массой врагов. Потеряв надежду на свое 
спасение и весь израненный, он закричал последовавшим за ним солдатам своего 
манипула: так как я не могу спасти и себя, и вместе с собою вас, то я, по 
крайней мере, позабочусь о вашей жизни, которую я своим славолюбием подверг 
опасности. Пользуйтесь случаем и думайте о себе. С этими словами он ворвался в 
гущу врагов, двух из них убил, а остальных несколько оттеснил от ворот. Когда 
его товарищи попытались помочь ему, он сказал им: напрасно вы пытаетесь спасти 
мне жизнь: и кровь и силы уже оставляют меня. Лучше уходите, пока возможно, и 
спасайтесь к вашему легиону. Так вскоре он пал в бою и спас своих товарищей.
51. Наши, теснимые со всех сторон, были сбиты с позиции и потеряли сорок шесть 
центурионов. Но когда галлы стали слишком горячо их преследовать, то их 
задержал 10-й легион, который стоял в резерве на более ровной местности. Его в 
свою очередь сменили когорты 13-го легиона, которые двинулись из малого лагеря 
под командой Т. Секстия и заняли более высокую позицию. Как только легионы 
достигли равнины, они остановились и выстроились против врага. Но Верцингеториг 
отвел своих солдат с подошвы горы назад в укрепления. В этот день мы потеряли 
без малого семьсот солдат.
52. На следующий день Цезарь созвал солдат на сходку и на ней порицал их 
безрассудство и пыл, именно что они самовольно решили, куда им идти и что 
делать, не остановились при сигнале к отбою и не послушались удерживавших их 
военных трибунов и легатов. Он указал им, как много значит невыгодное 
местоположение, что он и сам испытал под Авариком (12), когда застиг врагов 
врасплох без вождя и без конницы и все-так