о скоро одни стали отбивать вылазку, другие 
отводить назад башни и ломать плотину, а вся масса солдат, бывшая в лагере, 
сбежалась тушить пожар.
25. Оставшаяся часть ночи уже пришла к концу, а сражение все еще продолжалось 
во всех пунктах, и у врагов возникали все новые и новые надежды на победу, тем 
более что они видели, как сгорели башенные щитки и какого труда стоило нашим 
солдатам, не имевшим прикрытия, подавать помощь. Наоборот, у них самих бойцы с 
свежими силами постоянно сменяли утомленных, и вообще они полагали, что 
спасение всей Галлии зависит исключительно от этого момента. В это время на 
наших глазах случился достойный упоминания эпизод, о котором мы не сочли 
возможным умолчать. Один галл перед воротами города бросал по направлению к 
башне в огонь передаваемые ему из рук в руки комки сала и смолы. Пораженный в 
правый бок выстрелом из скорпиона, он пал бездыханным. Один из его соседей 
перешагнул через его труп и продолжал его дело; он точно так же был убит 
выстрелом из скорпиона, его сменил третий, третьего – четвертый; и этот пункт 
только тогда был очищен неприятельскими бойцами, когда пожар плотины был 
затушен, враги были оттеснены и сражение вообще окончилось.
26. Так как ни одна из всевозможных попыток галлов не удалась, то на следующий 
день, по совету и приказанию Верцингеторига, они приняли решение бежать из 
города. Эту попытку они надеялись осуществить в тишине ночи с небольшими 
потерями, так как недалеко от города был лагерь Верцингеторига и, кроме того, 
тянувшееся между лагерем и городом сплошное болото должно было замедлять нашу 
погоню. И они уже собирались сделать это ночью, но вдруг выбежали на улицу 
замужние женщины и с плачем стали всячески просить на коленях своих мужей не 
отдавать на мучения врагам их и их общих детей, которым природное слабосилие 
мешает бежать. Но, увидев своих мужчин непреклонными – вообще в момент 
величайшей опасности страх не знает сострадания, – они стали кричать и давать 
римлянам знаки, что их мужья хотят бежать. Это устрашило галлов, и из боязни, 
что римская конница может отрезать их от всех дорог, они от этого плана 
отступились.
27. На следующий день Цезарь распорядился продвинуть башню и указал, куда 
направить те осадные работы, которые по его приказанию были уже начаты. В это 
время начался сильный ливень, и Цезарь решил использовать такую погоду для 
исполнения задуманного плана. Видя, что караулы на стене у неприятелей 
расставлены не так тщательно, как обыкновенно, он и своим солдатам приказал 
работать с меньшей энергией и дал им необходимые указания. Поместив легионы в 
боевой готовности в скрытом месте за крытыми галереями, он ободрил их к тому, 
чтобы наконец пожать плоды победы за свои великие труды; тем, которые первыми 
взойдут на неприятельскую стену, он обещал награды и затем дал сигналы к атаке. 
Солдаты быстро бросились со всех сторон и немедленно заняли всю стену.
28. Неожиданность нападения привела врагов в ужас. Выбитые со стены и из башен, 
они остановились в клинообразном строю на площади и других открытых местах с 
решимостью принять правильное сражение там, где римляне пойдут на них в атаку. 
Но, увидев, что никто не спускается на ровное место, но все распространяются 
кругом по всей стене, они побоялись потерять последнюю надежду спастись 
бегством и, побросав оружие, неудержимым потоком устремлялись к окраинам города.
 Там одни из них, давившие друг друга в узком выходе из ворот, были перебиты 
нашей пехотой, а другие – уже за воротами – конницей. При этом никто не думал о 
добыче. Озлобленные резнею в Кенабе (7) и трудностью осадных работ, солдаты не 
дали пощады ни дряхлым старикам, ни женщинам, ни малым детям. В конце концов из 
всей массы, доходившей до четырех тысяч человек, уцелело едва восемьсот человек,
 которые успели при первых же криках броситься из города и невредимыми 
добрались до Верцингеторига. Но он боялся, как бы скопление их в лагере и 
жалость к ним не породили возмущения в солдатской массе, и потому принял этих 
беглецов уже поздно в тишине ночи. При этом он разместил по дороге вдали от 
лагеря своих друзей и князей общин и приказал последним разбить их на группы и 
отводить к их землякам в ту часть лагеря, которая с самого начала досталась 
каждому племени.
29. Созвав на следующий день собрание, он утешал присутствующих и ободрял их не 
слишком падать духом и не слишком волноваться по поводу неудачи: Не храбростью 
и не в открытом бою победили римляне, но каким-то хитрым приемом и благодаря 
знанию осадного дела, в котором галлы были неопытны. Ошибаются те, которые 
ожидают на войне только одних успехов. Он всегда был против обороны Аварика: 
свидетелями в этом они сами. Но неразумие битуригов и излишняя 
снисходительность остальных были причинами этой неудачи. Но он скоро залечит ее 
более крупными успехами. Именно те общины, которые расходятся с остальными 
галлами, он всячески постарается привлечь на свою сторону и таким образом 
создать единый общегалльский союз; и если в нем будет согласие, то даже весь 
мир не в состоянии бороться с ним. Этой цели он почти уже достиг. А тем 
временем в интересах общего блага справедливо потребовать от них приступить 
наконец к укреплению своих лагерей, чтобы тем легче выдерживать внезапные 
нападения врагов.
30. Эта речь произвела довольно хорошее впечатление на галлов; особенно потому, 
что сам он не пал духом после такой большой неудачи, не стал скрываться и 
избегать показываться на глаза массе, и так как он еще раньше, когда все 
обстояло благополучно, сначала предлагал сжечь Аварик, а потом его оставить, то 
у них еще более повысилось представление о его предусмотрительности и 
способности предугадывать будущее. Таким образом, в то время как неудачи других 
полководцев обыкновенно умаляют их авторитет, влияние Верцингеторига, наоборот, 
от понесенного поражения только стало со дня на день увеличиваться. Вместе с 
тем его ручательство насчет присоединения к союзу остальных племен очень 
обнадеживало галлов. С