десь встречается олово во внутренней части острова, в прибрежной – железо, но 
его мало; что касается меди, то она у них привозная. Лес растет всякий, как в 
Галлии, кроме бука и ели. Есть зайцев, кур и гусей считается грехом, однако их 
держат для забавы. Климат мягче, чем в Галлии, ибо холода не так сильны.
13. Остров имеет форму треугольника, одна сторона которого расположена против 
Галлии. Один ее угол, где лежит Кантий и куда пристают почти все корабли, 
приходящие из Галлии, обращен на восток, а другой, нижний, на юг. Эта сторона 
имеет в длину около пятисот миль (9). Другая, западная, сторона обращена к 
Испании; в этом направлении лежит Иберния; как полагают, она вдвое меньше 
Британии; она находится в таком же расстоянии от Британии, как Британия от 
Галлии. На полпути лежит остров по имени Мона; полагают, что там же есть и еще 
несколько небольших островов; о некоторых из них многие писатели сообщают, что 
там во время зимнего солнцеворота тридцать суток продолжается ночь. Но мы в 
своих расспросах таких сведений не получали и только на основании точных 
измерений посредством водяных часов видели, что ночь там короче, чем на 
материке (10). Длина этой стороны, по мнению вышеупомянутых писателей, семьсот 
миль. Третья сторона обращена на север; против нее нет никакой земли, но ее 
угол обращен главным образом к Германии. Она простирается будто бы на восемьсот 
миль в длину. Таким образом, весь остров в окружности имеет две тысячи миль.
14. Наиболее цивилизованные из всех этих народов – жители Кантия, местности 
целиком береговой, и их образ жизни немногим отличается от галльского. Жители 
внутренней части Британии большей частью не засевают полей, а питаются молоком 
и мясом и одеваются в шкуры. А все британцы вообще красятся вайдой, которая 
придает их телу голубой цвет, и от этого они в сражениях страшней других на вид.
 Волосы они отпускают, но все тело бреют, кроме головы и верхней губы. Жен они, 
человек по десять или по двенадцать, имеют общих, особенно братья с братьями и 
родители с сыновьями; родившиеся от таких союзов считаются детьми тех, кто взял 
за себя их мать девицей (11).
15. Неприятельские всадники и колесницы атаковали нашу конницу на походе и 
вступили с ней в жаркий бой, в котором, однако, наши повсюду вышли победителями 
и отбросили неприятеля в леса и на высоты. Впрочем, перебив много неприятелей и 
увлекшись погоней, они сами понесли некоторые потери. Но те спустя некоторое 
время, когда наши ничего не подозревали и были заняты укреплением лагеря, вдруг 
выскочили из лесу, напали на караульные посты, стоявшие перед лагерем, и 
завязали ожесточенное сражение. Цезарь послал нашим на помощь две когорты, и 
притом первые от двух легионов, и они выстроились на небольшом расстоянии одна 
от другой. Но так как невиданные боевые приемы врага привели наших в полное 
замешательство, то неприятели с чрезвычайной отвагой прорвались сквозь них и 
отступили без потерь. В этот день был убит военный трибун Кв. Лаберий Дур. 
Только тогда, когда было прислано в подкрепление большее число когорт, 
неприятель был отброшен.
16. В продолжение этого своеобразного сражения, которое происходило у всех на 
глазах и перед самым лагерем, выяснилось, что наша пехота со своим тяжелым 
вооружением не вполне пригодна для действий против подобного врага, так как она 
не в состоянии преследовать отступающих и не решается выходить из строя; а для 
конницы такое сражение даже прямо опасно, потому что неприятели большей частью 
нарочно отступают, а как только отвлекут наших всадников несколько в сторону от 
легионов, то соскакивают с колесниц и сражаются пешими, что делает бой неравным 
(а регулярное конное сражение создавало одинаковую опасность и для отступавших 
и для преследовавших) (12). К тому же враги никогда не сражались густыми 
массами, но обыкновенно маленькими группами и на большом расстоянии одна от 
другой. Повсюду у них были расставлены сторожевые посты, так что одни регулярно 
сменяли других и место уставших заступали неутомленные бойцы со свежими силами.
17. На следующий день враги остановились далеко от нашего лагеря на высотах. 
Они показывались лишь небольшими партиями и нападали на нашу конницу с меньшим 
задором, чем накануне. Но в полдень, когда Цезарь послал за фуражом три легиона 
и всю конницу под начальством легата Г. Требония, они вдруг со всех сторон 
налетели на фуражиров и не побоялись даже приблизиться к легионам, стоявшим в 
боевом порядке. Наши энергичной атакой отбросили их и продолжали преследовать 
до тех пор, пока и всадники, опираясь на поддержку следовавших за ними легионов,
 не опрокинули их окончательно; перебив их большое количество, они не дали им 
возможности собраться, остановиться и соскочить с колесниц. После этого 
поражения все вспомогательные отряды британцев, собравшиеся со всех сторон, 
немедленно рассеялись, и с того времени враги уже ни разу не вводили в сражение 
с нами слишком больших сил.
18. Поняв план врагов, Цезарь двинулся со своим войском к реке Тамесису в 
страну Кассивеллауна. Эту реку можно перейти вброд только в одном месте, и то с 
трудом. Когда Цезарь пришел туда, он заметил, что на другом берегу реки стоят в 
боевом порядке большие неприятельские силы. А берег был укреплен острыми 
кольями, вбитыми перед ним; такие колья были вбиты в воде и ею маскировались. 
Узнав об этом от пленных и перебежчиков, Цезарь выслал вперед конницу и 
приказал легионам спешно идти за ней. Хотя солдаты были по шею в воде, но они 
пошли с такой быстротой и стремительностью, что враги не могли выдержать общей 
атаки конницы и пехоты, но оставили берег и пустились бежать.
19. Кассивеллаун, как мы сказали выше (13), отказался от всякой надежды на 
успешный исход генерального сражения. Поэтому он распустил значительную часть 
своих войск и оставил при себе только около четырех тысяч боевых колесниц. С 
ними он следил за нашими передвижениями, держась несколько в стороне от дороги 
и скрываясь в труднопроходимых и лесистых местах; там, где, по его сведениям, 
должны были наши идти, он сгонял скот и население в леса, и каждый раз, как 
наша конница, с целью поживиться и пограбить, слишком смело забиралась в леса, 
он выпускал из лесу всеми дорогами и тропи