численности восставших, то ремы утверждали, что она им точно известна, 
так как их общее происхождение и родственные связи позволили им узнать, какой 
контингент каждое племя обещало на общем собрании бельгов выставить для войны. 
Первое место по храбрости, влиянию и численности занимают среди них белловаки; 
они могут выставить сто тысяч вооруженных; из них они обещали шестьдесят тысяч 
человек отборного войска и за это требуют себе верховного руководства войной. 
Соседи самих ремов – суессионы; у них больше всех земли, и притом самой 
плодородной. Еще в наше время у них был царем Дивитиак, обладавший наибольшим в 
Галлии могуществом: в его руках была власть не только над значительной частью 
этой местности, но и над Британией. Теперь у них царем Гальба: за его 
справедливость и ум ему единодушно желают вручить верховное командование. 
Городов у них всего двенадцать, они обещают пятьдесят тысяч вооруженных, 
столько же и нервии, которые у самих белъгов считаются самыми дикими и живут 
дальше всех. Пятнадцать тысяч обещают атребаты, десять тысяч – амбианы, 
двадцать пять – морины, семь тысяч – менапии, десять тысяч – калеты, столько же 
– велиокассы и веромандуи, восемнадцать – адуатуки; кондрусы, эбуроны, кересы и 
пеманы, которые объединяются общим названием германцев, по их мнению, могут 
дать около сорока тысяч.
5. Ободрив ремов и отпустив их с дружественными словами, Цезарь приказал всему 
сенату явиться к нему и потребовал привода детей их князей в качестве 
заложников. Все это было исполнено ими в точности и к сроку. С особым 
ободрением Цезарь обратился к эдую Дивитиаку и указал ему, насколько важно для 
римского государства и для его общих с эдуями интересов разъединить 
неприятельские войска, чтобы не пришлось сражаться с этими огромными полчищами 
единовременно. Это разъединение возможно в том случае, если эдуи со своими 
войсками вторгнутся в страну белловаков и начнут опустошать их поля. С этим 
поручением он его и отпустил. Когда он убедился в том, что бельги стянули все 
войска в одно место и уже двигаются против него, а от посланных им разведчиков 
и от ремов узнал, что они уже недалеко, то он поспешил перевести войско через 
реку Аксону, которая течет на самой границе ремов, и там разбил лагерь. Таким 
образом, одна сторона лагеря была прикрыта берегами реки, вместе с тем был 
защищен его тыл и обеспечен безопасный подвоз провианта от ремов и других 
племен. На этой реке был мост. Там он поставил прикрытие, а на другом берегу 
реки оставил легата Кв. Титурия Сабина с шестью когортами; свой лагерь он 
приказал укрепить валом в двенадцать футов высотой и рвом в восемнадцать футов 
шириной.
6. От этого лагеря был в восьми милях город ремов Бибракт. Бельги прямо с 
похода начали ожесточенно штурмовать его, и в этот день осажденные лишь с 
трудом продержались. У галлов и у бельгов один и тот же способ осады городов. 
Они массой окружают со всех сторон городские стены и начинают штурмовать их 
камнями, пока не заставят защитников покинуть свои посты; затем образуют 
«черепаху» и пытаются поджечь ворота и подрыть стену. На этот раз это было 
нетрудно. Когда эта огромная масса стала бросать камни и метать копья и стрелы, 
то держаться на стене не было никакой возможности, и только ночь положила конец 
этому штурму. Тогдашний комендант города рем Иккий, человек очень знатный и 
среди своих популярный, один из участников мирного посольства к Цезарю, послал 
ему гонца с известием, что если ему не пришлют помощи, то он дольше держаться 
не может.
7. Цезарь воспользовался гонцами Иккия в качестве проводников и в этот же день 
около полуночи послал на помощь горожанам нумидийских и критских стрелков и 
балеарских пращников. Их приход поднял у ремов надежду на оборону и возбудил 
желание дать отпор, а враги по той же причине оставили мысль о захвате города. 
Поэтому они пробыли еще немного времени под городом, опустошили поля ремов, 
сожгли все села и усадьбы, в какие только могли проникнуть; затем всей массой 
двинулись против лагеря Цезаря и разбили свой лагерь менее чем в двух милях от 
него. Этот их лагерь, судя по дыму и огням, тянулся на восемь с лишком миль в 
ширину.
8. Ввиду численного превосходства на стороне неприятелей и чрезвычайной 
храбрости, которою они славились, Цезарь сначала решил уклониться от 
генерального сражения; все-таки посредством ежедневных конных стычек он 
испытывал храбрость врагов и смелость своих, причем убедился в том, что наши 
солдаты не уступают неприятелю. Кроме того, и местность перед лагерем, по 
самому своему характеру, была очень удобна для того, чтобы выстроить на ней 
войско в боевом порядке: тот холм, на котором был лагерь Цезаря, постепенно 
поднимался над долиной; на стороне, обращенной к врагу, он имел в ширину как 
раз столько места, сколько могло занимать выстроенное войско. С обоих боков 
холм этот круто обрывался, а спереди спускался в долину слегка и мало-помалу. 
По обоим его бокам Цезарь провел поперечные рвы около четырехсот шагов в длину, 
на концах этих рвов заложил редуты и снабдил их тяжелыми орудиями, чтобы после 
построения войска в боевой порядок превосходившие его численностью враги не 
могли во время сражения зайти его солдатам во фланги. После этого он оставил 
два недавно набранных легиона в лагере, чтобы в случае надобности двинуть их в 
качестве резерва, а остальные шесть легионов выстроил перед лагерем. Враги 
также вывели из лагеря свое войско и выстроили его.
9. Между нашим и неприятельским войсками было небольшое болото. Враги ждали, не 
станут ли наши переходить его, а наши стояли под оружием в полной боевой 
готовности, чтобы воспользоваться затруднениями врага при переправе, если он ее 
первый начнет, и тогда атаковать его. Тем временем между обоими войсками шло 
конное сражение. Но ни те, ни другие не начали переправы, а конное сражение 
было более благоприятно для нас, и Цезарь отвел своих назад в лагерь. Враги 
немедленно двинулись отсюда к реке Аксоне, нахо