затем одел его в шелка и доставил в Аверсу, где собравшиеся нормандцы, ко 
всеобщему удовольствию, провозгласили его графом. Сначала Ричард, судя по всему,
 правил от имени Германа, но по прошествии двух лет это имя перестает 
упоминаться. Похоже, по некоему молчаливому согласию хронисты набрасывают 
покров тайны на то, что случилось с мальчиком. Нам предоставляется делать свои 
выводы.
        
       Глава 7
       ЧИВИТАТЕ
        
        Когда бы вновь сошлись в крови увечий
        Все, кто в Пуглийской роковой стране
        Страдая изнемог в кровавой сече
        От рук троян и в длительной войне,
        Перстнями заплатившей дань гордыне,
        Как пишет Ливий, истинный вполне,
        И те, кто тщился дать отпор дружине,
        Которую привел Руберт Гвискар...
        Данте. Ад. XVIII
        
        Папа Климент II скончался меньше чем через год. Его тело привезли из 
Италии в его старую епархию в Бамберг - он стал единственным папой, 
похороненным в Германии, - и ненавистный Бенедикт IX, о котором поговаривали, 
что он отравил Климента, вновь утвердился на восемь месяцев на папском престоле.
 В июле 1048 г. новый ставленник императора прибыл в Рим. Он правил под именем 
Дамаса II ровно двадцать три дня, до того, как умер в Палестине. То ли, как 
говорили, жара оказалась для него слишком сильной, то ли искусство Бенедикта 
достигло небывалых высот, неизвестно; но после его смерти для большинства 
церковных иерархов папский престол стал вовсе не той наградой, к которой 
следовало стремиться. Генрих, вынужденный в третий раз за два года искать 
подходящую кандидатуру, столкнулся с трудной проблемой. Наконец, на большом 
совете, собравшемся в Вормсе в декабре 1048 г., немецкие и итальянские епископы 
единодушно высказались за родственника императора, человека опытного и 
благочестивого - Бруно, епископа Тоульского.
        Нежелание Бруно принять это предложение было непритворным и едва ли 
покажется удивительным. Он согласился только при условии, что его назначение 
будет одобрено духовенством и народом Рима по его прибытии, и соответственно 
отправился в Вечный город в январе 1049 г., одетый как простой паломник. Там 
его немедленно провозгласили и рукоположили под именем Льва IX. В течение шести 
лет, прошедших до его смерти в возрасте пятидесяти одного года, этот высокий 
рыжеволосый эльзасец воинственного вида (он командовал армией во время одной из 
карательных экспедиций Конрада II в Италию) зарекомендовал себя как один из 
величайших церковных деятелей Средневековья. Подобно Иоанну XXIII в середине XX 
в., он не дожил до того, чтобы увидеть плоды той огромной работы, которую он 
начал. Но хотя другим, более прославленным папам предстояло ее довести до конца,
 о котором он мечтал, именно Лев IX первый развеял жуткие чары, которые так 
долго парализовывали и ввергали в упадок римскую церковь, и заложил основы 
реформированного и возрожденного папства - фундамент, на котором впоследствии 
святой Григорий VII и его наследники возвели столь величественное здание.
        Едва Лев IX принял папство, его внимание обратилось к южной Италии. 
Нигде в христианском мире состояние церкви не было столь плачевным. Симония 
достигла такого размаха, что высшие церковные должности продавались и 
выставлялись на аукцион как товар. Запрет на браки исполнялся ровно настолько, 
чтобы не позволять священникам официально жениться на своих сожительницах, но 
не мешал им плодить детей и иметь семью.  Церковная десятина не выплачивалась, 
и многие религиозные общины были счастливы хотя бы тем, что им удавалось 
сохранить свои собственные ценности и владения. Таково было содержание всех 
официальных донесений, которые Лев IX получал с юга; и эти доклады 
подтверждались бесчисленными письмами с жалобами от монахов, путешественников   
и  даже  простых   паломников,  для   которых посещение Монте-Гаргано было 
теперь непосредственно связано с угрозой нападения, грабежа и плена со стороны 
нормандских разбойников.  Монах Уильберт, первый биограф Льва IX, пишет, что 
нормандцы, "приглашенные как освободители, быстро превратились в угнетателей"; 
во многих отношениях они были хуже сарацин, которые по крайней мере 
ограничивались отдельными набегами, в то время как нормандцы держали в 
постоянном страхе всех, кто оказывался слабее, чем они.  Виноградники были 
порублены, поля сожжены; а ответные действия местных жителей только увеличивали 
общее смятение. Иоанн, аббат из Фекампа, едва спасшийся во время недавнего 
паломничества, писал Льву IX: "Ненависть итальянцев к нормандцам столь велика, 
что почти невозможно для нормандца, даже если он - паломник, появляться в 
итальянских городах без риска оказаться похищенным, ограбленным, избитым или 
закованным в цепи, если только он не испустит дух в темнице".
        Такое положение дел вполне оправдывало насильственные действия в южной 
Италии; но были другие, политические соображения, которые делали вмешательство 
Льва IX еще более необходимым. Нормандцы постепенно расширяли свои владения, 
продвигаясь все ближе к папским границам, и их позиции еще больше усилились, 
когда Генрих III двумя годами раньше не только принял их в качестве имперских 
вассалов, но также позволил гневу настолько затмить свой разум, что уступил им 
не принадлежащее ему герцогство Беневенто. Совершая этот шаг, он явно забыл - а 
папа Климент не позаботился ему напомнить, - что в течение двух с половиной 
столетий Беневен