, власть в Иудее захватил парфянский 
царевич Пакор934, но Публий Вентидий вскоре убил его и оттеснил парфян на 
другую сторону Евфрата, а Гай Созий привел иудеев в покорность Риму935. Антоний 
поставил над ними царем Ирода, и Август после своей победы еще больше расширил 
и укрепил его власть936. Когда Ирод умер, некий Симон, не дожидаясь приказаний 
от Цезаря, сам объявил себя царем. Правивший тогда Сирией Квинтилий Вар937 
покарал его за это, народ был приведен в повиновение, а власть разделена между 
тремя сыновьями Ирода938. При Тиберии в Иудее царило спокойствие, когда же Гай 
Цезарь велел поставить в храме свое изображение, народ взялся за оружие; правда,
 вскоре, со смертью Цезаря, движение это улеглось. Из царей, правивших страной, 
одни умерли, другие впали в ничтожество; Клавдий превратил Иудею в провинцию939 
и поручил управлять ею римским всадникам или вольноотпущенникам. Среди 
последних особой жестокостью и сластолюбием отличался Антоний Феликс — раб на 
троне940. Он женился на внучке Клеопатры и Антония Друзилле и стал внучатным 
зятем того самого Антония, внуком которого был Клавдий941.
      10.  Иудеи терпеливо сносили все, но, когда прокуратором сделался Гессий 
Флор942, они подняли мятеж. Легат Сирии Цестий Галл943 двинулся на его 
подавление, но вел дело с переменным успехом и проиграл большинство сражений. 
То ли так ему было суждено судьбой, то ли овладело им невыносимое отвращение к 
жизни, но он вскоре умер, и Нерон прислал на его место Веспасиана. Веспасиан 
был в то время в расцвете славы, удача сопутствовала ему повсюду, он опирался 
на талантливых командиров, и за два лета его победоносная армия овладела всей 
иудейской равниной и всеми городами страны, кроме Иеросолимы944. В следующем 
году, заполненном событиями гражданской войны, в Иудее ничего важного не 
произошло, но едва в Италии был восстановлен мир, как снова пришлось думать о 
положении на границах. Иудеи были единственным народом, отказывавшимся 
подчиниться Риму, и это особенно возмущало всех. Веспасиан учитывал и то, что 
новому режиму придется на первых порах столкнуться со всевозможными 
неожиданностями и случайностями, и считал в этих условиях полезным сохранить 
руководство армией в руках Тита.
      11.  Тит, как мы уже говорили, разбил лагерь возле Иеросолимы945 и 
развернул строем свои легионы, дабы показать их жителям города. Иудеи 
выстроились под самыми стенами, рассчитывая продвинуться вперед, если победа 
начнет клониться на их сторону, или скрыться в городе в случае поражения. 
Римляне бросили на врага конницу и легковооруженные когорты, но начавшееся 
сражение не принесло победы ни той, ни другой стороне. Иудеи очистили поле боя; 
в течение последующих дней они много раз вступали возле ворот в схватки с 
нашими солдатами, но, видя, что эти столкновения неизменно кончаются для них 
неудачей, заперлись в стенах города. Римляне склонялись к тому, чтобы брать 
Иеросолиму штурмом: им казалось недостойным выжидать, пока осажденные ослабеют 
от голода, они стремились к риску и опасностям, некоторые — движимые воинской 
доблестью, большинство же — алчностью и жестокостью. Титу виделись Рим, 
наслаждения, роскошь, и стоять под стенами Иеросолимы казалось ему 
бессмысленной потерей времени. Иеросолима была расположена в труднодоступном 
месте и укреплена насыпями и крепостными сооружениями, достаточными, чтобы 
защитить ее, даже если бы она находилась среди ровного поля946. Два высоких 
холма были окружены стеной, образовывавшей ломаную линию, кое-где резко 
вдававшуюся внутрь, так что фланги нападающих оказывались открытыми; и холмы, и 
стены располагались на скале, края которой круто обрывались вниз. Там, где 
помогала гористая местность, городские башни имели высоту шестьдесят ступней, 
другие, построенные в низинах, — сто двадцать ступней, так что издали они 
казались одной высоты и производили самое удивительное впечатление. Еще одна 
стена проходила внутри города и окружала дворец; за ней вздымалась высоко в 
небо Антониева башня, названная так Иродом в честь Марка Антония.
      12.  Храм тоже представлял собой своеобразную крепость; его окружала 
особая стена, сооруженная с еще большим искусством, чем остальные, постройка 
которой стоила еще большего труда; даже портики, шедшие вокруг всего храма, 
могли быть использованы при обороне как опорные пункты. Тут же бил неиссякающий 
родник, в горе были вырыты подземные помещения, устроены бассейны и цистерны 
для хранения дождевой воды. Основатели Иеросолимы, когда еще только закладывали 
ее, понимали, что резкие различия между иудеями и окружающими их народами не 
раз будут приводить к войнам, и потому приняли все меры, дабы город мог 
выдержать любую, самую долгую осаду. Недостатки в обороне города, 
обнаружившиеся при взятии его Помпеем, и боязнь, что случившееся может 
повториться, научили иудеев многому. Во время правления Клавдия они, 
воспользовавшись всеобщей алчностью, за деньги приобрели себе право возводить 
оборонительные сооружения и стали строить стены, как бы готовясь к войне, хотя 
вокруг царил мир. Теперь, после взятия всех окружающих поселений, чернь 
отовсюду хлынула в Иеросолиму; сюда сбежались самые отъявленные смутьяны, и 
распри стали еще пуще раздирать город. Во главе обороны Иеросолимы стояли три 
полководца, каждый со своей армией. Внешнюю, самую длинную стену, защищал Симон,
 среднюю — Иоанн, известный также под именем Баргиора947, за оборону храма 
отвечал Елеазар. Симон и Иоанн были сильны численностью и вооружением своих 
армий, Елеазар — неприступным положением храма. Между ними царила вражда, 
толкавшая их на военные столкновения, на интриги и даже поджоги, так что в 
пламени погибли большие запасы зерна948. Наконец, Иоанн послал к Елеазару своих 
людей, как будто для совершения жертвоприношения949; они убили самого Елеазара, 
перебили его солдат и захватили храм. Город разделился на две борющиеся партии, 
и лишь когда римляне подошли к Иеросолиме, надвигающаяся война заставила 
жителей забыть о своих распрях.
      13.  Над городом стали являться знамения, которые народ этот, погрязший в 
суевериях, но не з