ек (Suet. Aug. 73). В состоятельных домах девочка брала уроки у того же 
грамматика, в школе которого учился ее брат: образование для нее не закрыто. У 
нас нет данных судить о его объеме у женщин последнего века республики; 
Саллюстий, говоря о Семпронии, матери Брута, будущего убийцы Цезаря, отмечает 
ее знание латинской и греческой литературы. Это как будто свидетельствует, что 
такое знание не было среди ее современниц явлением обычным. Она играла также на 
струнных инструментах и танцевала «изящнее, чем это нужно порядочной женщине» 
(Sall. Cat. 25. 2); некоторое знакомство с музыкой входило, следовательно, в 
программу женского обучения. Трудно установить, конечно, тот уровень 
образования, переступать который, с точки зрения поклонников старины (а 
Саллюстий принадлежал к ним), не полагалось порядочной женщине. Отец Сенеки, 
человек старинного закала, не позволял жене углубляться в научные занятия; он 
разрешил ей только «прикоснуться к ним, но не погружаться в них» (Sen. ad Helv. 
17. 3-4). Постепенно эта «старинная жестокость» выходит из моды; молодая 
женщина уже в доме мужа продолжает брать уроки у грамматика, т. е. знакомится с 
литературой, родной и греческой. Цецилий Эпирота, отпущенник Аттика, давал 
уроки дочери своего патрона, когда она была уже замужем за М. Агриппой. Сенека 
очень жалел, что отец в свое время не позволил матери как следует изучить 
философию (ad Helv. 17. 3-4). Он как-то высказался, что «женское неразумное 
существо» может быть исправлено только «наукой и большим образованием» (de 
const. sap. 14. 1). Квинтилиан желал, чтобы родители были людьми как можно 
более образованными, подчеркивая, что он говорит не только об отцах, и тут же 
вспомнил и Корнелию, мать Гракхов, и дочерей Лелия и Гортенсия (I. 1. 6). В 
первом веке империи мы встретим ряд женщин, получивших прекрасное образование; 
прежде всего это женщины императорского дома: сестра Августа, Октавия, 
покровительница Вергилия; дочь Юлия, «любившая науку и очень образованная» 
(Macr. sat. II. 5. 2); Агриппина, мать Нерона, оставившая после себя «Записки», 
которые читал и Тацит (ann. IV. 53), и Плиний Старший, упомянувший ее в числе 
источников для VII книги своей «Естественной истории». Стоики, учение которых 
пользовалось в римских аристократических кругах такой популярностью, требуют 
одинакового образования для мужчин и для женщин; женщины ищут утешения в 
философии и углубляются в философские трактаты и сочинения по математике; 
некоторые сами берутся за перо и пробуют свои силы в литературе [123 - Марциал 
говорит о поэтессе Сульпиции (x. 35); ее стихи дошли до нас; она была, вероятно,
 внучкой знаменитого юриста Сервия Сульпиция Руфа и дочерью Горациева друга. О 
невесте своего друга, Кания Руфа, Марциал писал, что в ее стихах «нет ничего 
женского и ничего вульгарного» (vii. 69. 5-6); падчерица Овидия, Перилла, 
писала стихи (ov. trist. iii. 7).].
   Такое широкое образование ограничивалось, конечно, только высшими кругами. 
Чем беднее слой общества, тем скромнее образование его женщин, которые только 
умеют читать, писать и считать. И здесь, впрочем, так же как и в кругах 
аристократических, не наука и не литература были уделом женщины: сферой ее 
деятельности, ее настоящим местом в жизни, были дом и семья – муж, дети, 
хозяйство.
   Замуж ее выдают рано, чаще всего между 15 и 18 годами, но иногда даже в 
тринадцатилетнем возрасте [124 - См. статьи: M. Bang. Das gew?hnliche Alter der 
M?dchen bei der Verlobung und Verheiratung. В добавлении к IV тому Фридлендера: 
Darstellungen aus d. Sittengeschichte Roms. Leipzig, 10-е изд., 1921. С. 
133—141); M. Durry. Sur le mariage romain. R?vue international des Droits de 
l'Antiquit?. 1956. T. III. С 227—243.], не справляясь о ее выборе. Да и какой 
выбор может сделать девочка, которая еще никого и ничего не видела и еще 
самозабвенно играет в куклы?
   Браку предшествовал сговор, который от принятой при нем формулы: spondesne? 
– «обещаешь ли?» (обращение к отцу или опекуну девочки) – и его ответа: spondeo 
– «обещаю», – получил название sponsalia. В обычае было обручать детей, и 
поэтому между обручением и свадьбой проходило иногда несколько лет. 
Обязательства вступить в брак с обручением не соединялось [125 - Закон Августа 
об обязательном браке обходили, устраивая сговор с малолетней девочкой и 
оттягивая брак на много лет (suet. aug. 34. 2). Август поэтому предписал, что 
невеста не должна быть моложе 10 лет, а срок между сговором и формальным 
вступлением в брак не должен превышать двух лет. О законах Августа, имевших 
целью укрепление семьи, см.: Н. А. Машкин. Принципат Август. М.; Л., 1949. С. 
419—423.]; письменное условие, если его и составляли, подписывалось только при 
совершении брачной церемонии. Сговор был только домашним праздником, на который 
приглашались друзья и родные, приходившие не столько в качестве свидетелей, 
сколько простых гостей. Жених одаривал невесту и надевал ей на четвертый палец 
левой руки кольцо, гладкое, железное, без камней; золотое кольцо вошло в обиход 
относительно поздно.
   Девушка, выходя замуж, переходила из-под власти отца под власть мужа, 
которая обозначалась специальным термином – manus. Было три формы брака, 
основанного на manus: confarreatio, «купля», (coemptio) и «совместная жизнь» 
(usus).
   Древнейшим видом брака (в историческое время) была confarreatio – 
торжественный брак, совершаемый главным жрецом (pontifex maximus) и фламином 
Юпитера (flamen Dialis) при чтении молитв и жертвоприношении. Жертвами были 
хлеб из полбяной муки (far – «полба»; отсюда и название – конфарреация) и овца; 
присутствие десяти свидетелей было обязательно. В древности брак в форме 
конфарреации разрешался, вероятно, только патрициям; установление его Дионисий 
Галикарнасский приписывал Ромулу (II. 25. 2). «Ничего не было священнее уз 
брака, заключенного таким образом», – писал Плиний (XVIII. 10). Эта форма брака 
все больше исчезала в быту: в 23 г. н.э. нельзя было найти даже трех кандидатов 
на должность жреца Юпитера, который, по древнему закону, должен был происходить 
от родителей, с