с криком «iugula!» 
(«добей!»); победитель всаживал нож в горло побежденного.
   Случалось и так, что противники оказывались равны в силе и ловкости; 
поединок длился, а победа не приходила ни к одной стороне. Тут опять могли 
вмешаться зрители и потребовать, чтобы оба борца были «отпущены». О них 
говорилось, что они stantes missi, т. е. избавлены от смерти тогда, когда еще, 
«стояли на ногах» и могли продолжать бой. Это было меньше, чем победа, но здесь 
не было и позора поражения. Победителю вручали пальмовую ветку, с которой он 
обходил арену; на памятнике «фракийца» Антония Эксоха изображено несколько 
таких ветвей (CIL. VI. 10 194). Кроме этой официальной награды, он получал 
значительные денежные подарки; иногда его осыпали золотыми монетами, и зрители 
громко считали, сколько монет упало (Suet. Claud. 21. 5), а иногда подносили 
деньги на дорогих подносах, которые тоже шли в дар победителю (Mart. spect. 29. 
5-6). Нерон одарил мурмиллона Спикула домами и землями (Suet. Ner. 30. 2).
   Сколько времени оставался гладиатор в распоряжении ланисты, мы сказать не 
можем: по всей вероятности, это определялось условием, по которому он вступал в 
школу. Раб или выкупался на свободу, или получал ее по требованию зрителей. 
Могло случиться и так, что он освобождался от обязанности выступать в 
амфитеатре, но продолжал жить в школе, чаще всего на положении учителя 
фехтования. В знак его нового положения ему давали деревянный тонкий меч 
(rudis), вроде того, с которым упражнялись гладиаторы.
   Кроме гладиаторских боев, в амфитеатре устраивались и звериные травли. 
Впервые в 186 г. до н.э. «устроена была охота на львов и пантер» М. Фульвием 
Нобилиором; Ливий пишет, что по обилию зверей и разнообразию зрелищ она почти 
не уступала тем, которые устраивались в его время (XXXIX. 22. 1). При империи 
эти травли достигли грандиозных размеров; на тех, которые давал Август, одних 
львов и пантер было убито около трех с половиною тысяч, на играх, устроенных 
Траяном в 107 г., – 11 тысяч. В Риме одна из императорских гладиаторских школ – 
«Утренняя» – готовила специалистов-охотников. Иногда на растерзание зверям 
бросали преступников; жестокость этой казни еще усугублялась неким театральным 
ее оформлением. Страбон, например, рассказывает, как был казнен на его глазах в 
Риме предводитель восставших рабов Селур, которого называли «сыном Этны»: был 
сооружен высокий помост, на который, будто на Этну, взвели Селура; помост вдруг 
рухнул и развалился, и несчастный упал прямо в клетку с дикими зверями, 
поставленную под помостом (273). Разбойника Лавреола распяли на кресте и 
напустили на него медведя; «с живых растерзанных членов кусками падало мясо» 
(Mart. spect. 7. 5-6); другого заставили играть роль Муция Сцеволы и положить 
руку на пылающий очаг (Mart. X. 25. 1-2).
   Главной поставщицей диких зверей была Африка, и привозили их оттуда во 
множестве. Существовало какое-то старинное сенатское постановление, налагавшее 
запрет на этот ввоз, но для травли (которую до постройки амфитеатра устраивали 
в цирке) сделано было исключение. М. Эмилий Скавр, будучи курульным эдилом (58 
г. до н.э.), «вывел» 150 пантер или леопардов, Помпей – 410, а Август – 420 (Pl 
VIII. 64). Сулла выпустил 120 «львов с гривами», т. е. самцов (VIII. 53); они 
не были связаны, и охотники, которых Сулле прислал мавританский царь Бокх, 
устроили на них настоящую охоту (Sen. de brev. vitae, 13. 6). Ловлей этих 
животных занято было множество людей, перевозка их была делом трудным; 
требовались прочные железные клетки, подходящий транспорт, корма в количестве 
огромном – тысячи пудов мяса: львов и пантер свеклой и салатом не накормишь. К 
сожалению, авторы наши этих вопросов почти совсем не касаются; из позднего 
источника (Cod. Theod. XV; tit. XI. 1-2) мы узнали только, что города, через 
которые проезжал транспорт зверей, предназначенных для игр, устраиваемых 
императором, должны были доставлять этим зверям корм, и задерживаться 
транспорту в городе больше недели не полагалось.
   О гладиаторских играх сообщалось заранее в «афишах» – надписях на стенах 
домов и общественных зданий. Вот образцы таких надписей (они хорошо сохранились 
в Помпеях): «Гладиаторы Н. Попидия Руфа будут биться с 12-го дня до майских 
календ; будет звериная травля» (CIL. IV. 1186) или «Гладиаторы эдила А. Суетия 
Церта будут драться накануне июньских календ» (CIL. IV. 1189).
   Гладиаторские игры давались не только в Риме, но и в целом ряде италийских 
городов, в которых имелись свои амфитеатры: в Лации их было по крайней мере 14, 
в Кампании – 9. Лучшим средством приобрести популярность в каком-нибудь городке 
Италии было устройство гладиаторских игр. Их часто дают в благодарность за 
избрание, из желания закрепить за собой доброе расположение горожан. В Помпеях 
их устраивали квинквеннал Нигидий Май, эдил Суеттий Церт, фламин Децим Валент. 
Луцилий Гамала, член одной из самых видных Остийских семей, «дал гладиаторские 
игры» (CIL. XIV. 375). В Фастах города упоминаются и звериные травли, и 
гладиаторские бои. В маленьком Ланувии эдил Марк Валерий (тот самый, который 
отремонтировал мужские и женские бани) «дал гладиаторов» (CIL. XIV. 2121); в 
Габиях жрица Агусия Присцилла «устроила изрядное зрелище игр о здравии 
императора Антонина Пия, отца отечества, и детей его» (CIL. XIV. 2804).
   Гладиаторские бои происходили обычно в амфитеатрах. Развалины одного из 
самых старых амфитеатров, помпейского, сохранились до нашего времени. Он был 
построен в первой четверти I в. до н.э. Квинктием Валгом и Марком Порцием на 
собственные средства в благодарность за избрание их в квинквенналы. Рассчитан 
он на 20 тыс. зрителей; это амфитеатр средней величины. Большая ось всего 
здания равна 135.7 м, малая – 104 м; большая ось арены – 66.7 м, малая – 35 м. 
Снаружи он имеет обычную для амфитеатра форму эллипса и кажется скромным и 
приземистым, п