Однако Антоний высокомерно отнесся к неожиданному наследнику и деньги не отдал, 
заявив, что финансовые дела покойного Цезаря были весьма запутаны, что тот 
завладел государственной казной и оставил ее пустой. Тогда Октавиан продал 
имевшуюся у него часть наследства Цезаря, а также свое имущество, и роздал 
деньги народу, чем сразу расположил его к себе, вызывая одновременно сочувствие 
и восхищение. Как пишет Плутарх, «слава Юлия Цезаря – даже мертвого! – 
поддерживала его друзей, а тот, кто унаследовал его имя, мгновенно сделался из 
беспомощного мальчишки первым среди римлян, словно надев на шею талисман, 
защищавший его от могущества и вражды Антония» (Плут. Бр. LVII (IV).

Молодой Октавиан обладал изящным телосложением, красивым лицом, слабым 
здоровьем, железным властолюбием, змеиной хитростью и полным бессердечием. 
Внешне он умел быть скромным, любезным и вкрадчивым.

Октавиан решил противопоставить Антонию Цицерона, который ненавидел его лютой 
ненавистью.

О дальнейших событиях Плутарх рассказывает так:

«Цицерона сблизила с Октавианом прежде всего ненависть к Антонию, а затем 
собственная натура, столь жадная до почестей. Он твердо рассчитывал 
присоединить к своему опыту государственного мужа силу имени Цезаря, ибо юноша 
заискивал перед ним настолько откровенно, что даже называл отцом.

Никогда сила и могущество Цицерона не были столь велики, как в ту пору. 
Распоряжаясь делами по собственному усмотрению, он изгнал из Рима Антония, 
выслал против него войско во главе с двумя консулами, Гирцием и Пансой, и 
убедил сенат облечь Октавиана всеми знаками пре-торского отличия, не исключая и 
свиты, состоящей из ликторов.

Но когда после битвы, в которой Антоний был разгромлен, а оба консула погибли, 
победившие войска перешли на сторону Октавиана, сенат, испуганный беспримерными 
удачами этого юноши, попытался с помощью подарков и почестей отторгнуть от него 
воинов и уменьшить его силу под тем предлогом, что Рим не нуждается больше в 
защитниках, ибо Антоний обратился в бегство. Октавиан, встревоженный этим, 
через доверенных лиц стал убеждать Цицерона домогаться консульства для них 
обоих вместе, заверяя, что, получив власть, править Цицерон будет один, 
руководя каждым шагом мальчика, мечтающего лишь о славе и громком имени. 
Октавиан и сам признавал впоследствии, что, боясь, как бы войско его не было 
распущено по постановлению сената и он не оказался бы в одиночестве, вовремя 
использовал в своих целях властолюбие Цицерона и уговорил его добиваться 
консульства, обещая свое содействие и поддержку на выборах.

Эти посулы соблазнили и разожгли Цицерона, и он, старик, дал провести себя 
мальчишке – просил за него народ, расположил в его пользу сенаторов. Друзья 
ругали и осуждали Цицерона еще тогда же, а вскоре он и сам почувствовал, что 
погубил себя и предал свободу римлян, ибо стоило юноше получить должность и 
возвыситься (в августе 43 г. до н. э.

Октавиан, двинув свои войска на Рим, был избран в консулы, но вторым консулом 
стал не Цицерон, а Квинт Педий, двоюродный дядя Октавиа-на), как он и слышать 
Дольше не хотел о Цицероне, вступил в дружбу с Марком Антонием и Марком Эмилием 
Лепидом, и эти трое, слив свои силы воедино, поделили верховную власть, словно 
какое-нибудь поле или имение. Составили они и список обреченных на смерть, 
включив в него более 200 человек. Самый ожесточенный спор между ними вызвало 
имя Цицерона: Антоний непреклонно требовал его убийства, отвергая в противном 
случае какие бы то ни было переговоры. Лепид поддерживал Антония, а Октавиан 
спорил с обоими. Тайное совещание происходило близ города Бононии (совр. 
Болонья), вдали от военных лагерей, на одном островке посреди реки, и 
продолжалось три дня. Рассказывают, что первые два дня Октавиан отстаивал 
Цицерона, а на третий – сдался и отдал его врагам. Взаимные уступки были 
таковы: Октавиан жертвовал Цицероном, Лепид – своим братом Павлом, Антоний – 
Луцием Цезарем, своим дядей со стороны матери. Так, обуянные гневом и лютой 
злобой, они забыли обо всем человеческом или, говоря вернее, доказали, что нет 
зверя, свирепее человека, если к страстям его присоединяется власть» (Плут. Циц.
 XLVI).

Так в ноябре 43 г. до н. э. возник второй триумвират – союз Октавиана, Антония 
и Лепида, которые официально на пять лет взяли власть в свои руки якобы для 
приведения государства в порядок и опубликовали проскрипции – списки врагов 
отечества, подлежащих убийству. Историк Аппиан пишет об этом:

«Триумвиры наедине составляли списки имен лиц, предназначавшихся к смерти, 
подозревая при этом всех влиятельных людей и занося в список своих личных 
врагов. Как тогда, так и позднее они жертвовали друг другу своих родственников 
и друзей. Одни за другими включались в список кто по вражде, кто из-за простой 
обиды, кто-то из-за дружбы с врагами или вражды к друзьям, а кто по причине 
своего выдающегося богатства. Дело в том, что триумвиры нуждались в 
значительных денежных средствах для ведения предстоящей войны против убийц 
Цезаря, так как налоги с Азии были предоставлены Бруту и Кассию и поступали еще