звания, судили они с преторских мест. В латинских речах и стихах состязались 
самые достойные граждане, а потом он сам спустился в орхестру к сенату и по 
единодушному желанию участников принял венок; но перед венком за лирную игру он 
только преклонил колена и велел отнести его к подножию статуи Августа. (4) На 
гимнастических состязаниях, устроенных в септе, он, принеся в жертву богам 
быков, в первый раз сбрил себе бороду [42] , положил ее в ларец из золота, 
украшенный драгоценными жемчужинами, и посвятил богам в Капитолийском храме. На 
состязание атлетов он пригласил и девственных весталок, так как эти зрелища 
даже в Олимпии дозволены жрицам Цереры.
 13. К числу устроенных им зрелищ по праву можно отнести и прибытие в Рим 
Тиридата [43] . Это был армянский царь, которого Нерон привлек несчетными 
обещаниями. День его появления перед народом был объявлен эдиктом, потом из-за 
пасмурной погоды отложен до самого удобного срока; вокруг храмов на форуме 
выстроились вооруженные когорты, сам Нерон в одеянии триумфатора сидел в 
консульском кресле, на ростральной трибуне, окруженный боевыми значками и 
знаменами. (2) Сперва Тиридат взошел к нему по наклонному помосту и склонился к 
его коленям, а он его поднял правою рукою и облобызал; потом по его мольбе он 
снял с его головы тиару [44] и возложил диадему [45] , между тем как сенатор 
преторского звания громко переводил для толпы слова молящего; и наконец, он 
повел его в театр [46] и там после нового моления посадил по правую руку с 
собою рядом. За это он был провозглашен императором, принес лавры [47] в 
Капитолийский храм и запер заветные ворота Януса в знак, что нигде более не 
ведется войны.
 14. Консулом [48] был он четыре раза: в первый раз два месяца, во второй и 
четвертый раз по шесть месяцев, в третий раз четыре месяца; средние два 
консульства подряд, остальные через годичные промежутки.
 15. Правя суд, он отвечал на жалобы только на следующий день и только 
письменно. Следствия вел он обычно так, чтобы вместо общих рассуждений 
разбиралась каждая частность в отдельности с участием обеих сторон. Удаляясь на 
совещание, он ничего не обсуждал открыто и сообща: каждый подавал ему свое 
мнение письменно, а он читал их молча, про себя, и потом объявлял угодное ему 
решение, словно это была воля большинства.
 (2) В сенат он долго не принимал сыновей вольноотпущенников [49] , а принятых 
его предшественниками не допускал до высоких должностей. Соискателей, 
оставшихся без должности, он в возмещение за отсрочку и промедление поставил 
начальниками легионов. Консульства он давал обычно на шесть месяцев. Когда один 
из консулов умер перед январскими календами, он не назначил ему преемника, не 
желая повторять давний случай с Канинием Ребилом [50] , однодневным консулом. 
Триумфальные украшения жаловал он и квесторскому званию, и даже некоторым из 
всадников, притом не только за военные заслуги. Доклады свои сенату о некоторых 
предметах, минуя квесторов, он обычно поручал читать консулам.
 16. Городские здания он придумал сооружать по-новому [51] , чтобы перед домами 
и особняками строились портики с плоскими крышами, с которых можно было бы 
тушить пожар; возводил он их на свой счет. Собирался он даже продлить городские 
стены до Остии, а море по каналу [52] подвести к самому Риму.
 (2) Многие строгости и ограничения были при нем восстановлены, многие введены 
впервые: ограничена роскошь; всенародные угощения заменены раздачей закусок 
[53] ; в харчевнях запрещено продавать вареную пищу, кроме овощей и зелени – а 
раньше там торговали любыми кушаньями; наказаны христиане [54] , приверженцы 
нового и зловредного суеверия; запрещены забавы колесничных возниц, которым 
давний обычай позволял бродить повсюду, для потехи обманывая и грабя прохожих; 
отправлены в ссылку пантомимы [55] со всеми своими сторонниками. 17. Против 
подделок завещаний тогда впервые было придумано проделывать в табличках 
отверстия, трижды пропускать через них нитку и только потом запечатывать. 
Предусмотрено было, чтобы первые две таблички завещания предлагались свидетелям 
чистыми [56] , с одним только именем завещателя, и чтобы пишущий чужое 
завещание не мог приписывать себе подарков. Защитникам от тяжущихся была 
установлена твердая и постоянная плата [57] , а места на скамьях [58] в суде 
сделаны бесплатными и даром предоставлялись казначейством. Судебные дела 
казначейства были переданы на форум рекуператорам [59] , а все обжалованья из 
судов пересылались в сенат.
 18. Расширять и увеличивать державу у него не было ни охоты, ни надежды. Даже 
из Британии [60] он подумывал вывести войска и не сделал этого лишь из стыда 
показаться завистником отцовской славы. Только Понтийское царство с согласия 
Полемона, да Альпийское после смерти Коттия он обратил в провинции.
 19. Поездок он предпринимал только две: в Александрию и в Ахайю. Но от первой 
он отказался в самый день отъезда, испуганный приметой и опасностью: когда он, 
обойдя храмы и посидев в святилище Весты [61] , хотел встать, то сперва он 
зацепился подолом, а потом у него так потемнело в глазах, что он ничего не мог 
видеть. (2) В Ахайе он приступил к прорытию канала через Истм [62] : собрал 
сходку, призвал преторианцев начать работу, под звуки труб первый ударил в 
землю лопатой и вынес на плечах первую корзину земли. Готовил он и поход к 
Каспийским воротам [63] , набрал в Италии новый легион из молодых людей шести 
футов роста и назвал его «фалангой Александра Великого».
 (3) Все эти его поступки не заслуживают нарекания, а порой достойны и немалой 
похвалы; я собрал их вместе, чтобы отделить от его пороков и преступлений, о 
которых буду говорить дальше.
 20. В детские годы вместе с другими науками изучал он и музыку. Придя к власти,
 он тотчас пригласил к себе лучшего в то время кифареда Терпна и много дней 
подряд слушал его после обеда до поздней ночи, а потом и сам постепенно начал 
упражняться в этом искусстве. Он не упускал ни одного из средств, какими обычно 
пользуются мастера для сохранения и укрепления голоса: лежал на спине со 
свинцовым листом на груди, очи