не был он вожаком? Какому мятежнику не 
был он близким другом? Какая бурная народная сходка была устроена не им? Какому 
честному человеку когда-либо сказал он доброе слово? Доброе слово? Какого 
храброго и честного гражданина не преследовал он самым наглым образом?»
 Эти-то вот люди разворачивали активную деятельность на форуме и в судах, где 
шла повседневная, озлобленная война сторон. Провинциалы из всех частей света 
стекались с жалобами в Рим в поисках правды и защиты. Характерным среди всех 
этих дел явилось дело сицилийца Диона из Галеса.
 Дион, сын Диона, получил в 75 году богатое наследство от родственника 
Аполлодора Лафирона с условием поставить в родном городе несколько статуй; при 
нарушении указанного условия он был обязан выплатить штраф знаменитому в 
Сицилии храму Венеры Эрицинской.
 Не успел сын Диона вступить во владение наследством, как вмешался прибывший в 
Сицилию (в Мессану) в качестве наместника Г. Веррес. Выставленный им в качестве 
обвинителя Новий Турпион, «его шпион и ищейка» (Цицерон), стал нахально 
утверждать, будто завещание было сделано на самом деле… в пользу храма Венеры. 
Тотчас же Диона призвали к суду претора. «В конце концов Веррес признал 
ответчика свободным от обязанности платить штраф Венере, но присудил его к 
уплате крупной суммы ему… Верресу» (Цицерон). В результате Дион уплатил 1 
миллион сестерциев, а затем в придачу у него увели целые табуны породистых 
коней и забрали находившееся в его доме серебро и ковры.
 Ограбленный Дион пытался найти защиту, обращаясь за помощью к некоторым 
римским сенаторам. Наконец он обратился с умоляющим письмом к своему 
гостеприимцу М. Лукуллу, консулу 73 года, находившемуся во Фракии. Но и тот ему 
не помог. Тогда, совершенно отчаявшись, Дион отправился за правдой в Рим и до 
70 года тщетно обивал там разные пороги. Напоминая судьям о мытарствах Диона, 
Цицерон, обращаясь к Гортензию, защитнику Верреса, сказал: «Я думаю, здесь 
много такого, чего не знают мои свидетели, но что знаешь ты; и не его 
невиновность, а только закон освобождает тебя от обязанности быть по этому 
пункту свидетелем в мою пользу. (Секретарю.) Читай. (Показания Лукулла, Хлора, 
Диона…) Как вы думаете, достаточно ли крупна была сумма, которую взял себе, 
прикрываясь именем Венеры, этот Венерин поклонник, отправившийся в провинцию 
прямо из объятий Хелидоны?..»
 Так среди групповой борьбы в сенате и разбирательства крупных дел провинциалов 
в суде завершился в Риме 73 год.




 Глава тринадцатая
 Г. ВЕРРЕС — НАМЕСТНИК СИЦИЛИИ


 Гай Веррес (114—43 гг. до н.э.), наместник Сицилии в течение всей 
спартаковской войны (73—71 гг.), прожил долгую жизнь — 71 год. Умирая под 
ударами мечей своих убийц — легионеров триумвира Марка Антония, — он мог 
сказать себе, что прожил жизнь превосходно, испытал все ее удовольствия и 
получил свою долю славы как участник величайших событий эпохи.
 Обвиняя Г. Верреса, ставшего козлом отпущения за всех римских наместников, 
Цицерон следующим образом представлял его судьям на процессе 70 года: «…Я 
привлек к суду расхитителя общественной казны, угнетателя Азии и Памфилии, 
разбойника в сане городского претора, бич и язву сицилийской провинции. …Я 
привел на суд к вам не вора, но грабителя, не развратника, но растлителя, не 
святотатца, а врага святыни и религии, не убийцу, а кровожадного палача наших 
сограждан и союзников; по моему мнению, среди всех подсудимых, каких только 
помнят люди, этот — единственный, которому осуждение может быть отрадно». [26] 
 И такой человек сумел подняться в Риме до высокого сана претора, а потом и 
наместника сицилийцев, этих «друзей-пахарей римского народа» (Цицерон)!
 Возникает вопрос: не сгустил ли краски Цицерон, следуя ораторскому 
обыкновению? Ответ дал он сам, сказав на другом процессе: «Моими устами 
говорила сторона, а не мое личное убеждение».
 Среди различных аристократических семей у Верреса имелось много друзей. Вот 
имена лишь некоторых из них: Кв. Катулл, Кв. Гортензий, Г. Скрибоний Курион 
(отец), братья Лукуллы, П. Корнелий Сципион Назика, будущий коллега Помпея по 
консульству в 52 году и его тесть, Кв. Манлий, Кв. Корнифиций, уважаемые и 
строгие судьи — С. Педуций, Кв. Консидий, Кв. Юний и др. Об уважении к Г. 
Верресу в рядах знати говорит сам брак его. Надменнейшая из римских 
аристократических семей — семья Метеллов, находившаяся в родстве с самим 
Суллой! — не сочла ниже своего достоинства породниться с ним. И, когда над Г. 
Верресом нависла беда — суд и грозившее осуждение, — все его родственники и 
друзья горой стали на его защиту. Отвергая обвинение Цицерона, будто их 
подзащитный показал себя в Сицилии грабителем и вором, они пускались на 
всевозможные интриги, чтобы отстоять Г. Верреса, и утверждали, что он не сделал 
ничего такого, чего не сделали и другие наместники.
 Гай Веррес (114—43 гг. до н.э.) родился в знатной и богатой семье. Отец его 
прославился особенно в качестве дивизора — покупателя голосов граждан для 
кандидатов, добивавшихся государственных должностей.
 В первой части своей жизни (до 30 лет) Веррес не совершил ничего достойного. 
Цицерон презрительно замечает, что все время до квестуры он лишь «вращался в 
обществе одних публичных женщин и содержателей домов терпимости». В 82 году, 
будучи квестором консула Гн. Карбона (несмотря на аристократическое 
происхождение, Веррес стал на сторону марианцев), он с деньгами консульской 
армии бежал к Сулле. Этой важной услугой, а также тем, что он сумел обеспечить 
переход на сторо