орматоры. Их главами были поочередно три 
брата: Гай Аврелий Котта (124—73 гг. до н.э.), дядя Цезаря и друг Ливия Друза, 
поплатившийся за это ссылкой и вернувшийся в Рим после победы Суллы, консул 75 
года, выдающийся оратор; Марк Аврелий Котта, консул 74 года, разбитый 
Митридатом при Калхедоне и потерявший все свои 70 военных судов; позже он был 
осужден за вымогательства в Вифинии; Луций Аврелий Котта, претор 70 года. Имя 
Котты получит закон о реформе суда, отменяющий его подчинение сенату. Позже он 
являлся консулом (65 г.) и цензором (64 г.). Цицерон говорил о нем с величайшей 
похвалой: «муж выдающихся дарований и величайшего ума». За консервативными 
реформаторами шла группа Помпея. Еще левее располагалась группа Марка Красса. 
Крайний левый фланг занимали бывшие марианцы, прощенные Суллой, во главе с 
Марком Лепидом и Публием Цетегом, ставшим в 74 году претором. О последнем, 
видном аристократе (он был потомком консула М. Корнелия Цетега, жившего в 1-ю 
Пуническую войну, первого красноречивейшего римского оратора, и родственник 
Суллы), Цицерон отзывается так: «Красноречия его как раз хватало для 
выступлений по государственным делам, которые он полностью постиг и понимал до 
тонкостей, так что в сенате его уважали не меньше, чем мужей консульского 
звания; но в уголовных делах он был ничто, а в частных не более как ловкий 
стряпчий».
 Преследуя свои цели, Помпей начинает выдвигать и рекламировать Марка Эмилия 
Лепида (120—77 гг. до н. э.). Сам Помпей играет в политической жизни уже 
значительную роль. Он молод (ему всего 28 лет), не занимает еще ни одной 
государственной должности, но уже отмечен за исключительные заслуги в войне с 
марианцами вниманием Суллы и триумфом. К нему с восторженным удивлением 
относятся простые граждане и солдаты: у него прекрасный характер, большой ум и 
такт, он блестяще знает военное дело, на войне предусмотрителен, в бою храбр, 
Помпею нравится любовь солдат и сограждан. Пылкие честолюбивые надежды 
подстрекают его к новым деяниям. Он хочет сравняться славой со своим отцом и 
даже с самим Суллой. Помпей гордится тем, что он сын знаменитого полководца 
Помпея Страбона, кровным родством связанный с выдающимся поэтом, создателем 
римской сатиры, другом великого полководца Сципиона Эмилиана — Луцилием (его 
брат, сенатор, — дед Гнея Помпея Великого). [9] 
 Помпей знает заветное желание рядовых граждан: добиться хотя бы смягчения 
тиранического режима, установленного Суллой. С этой целью Помпей и хочет 
сделать консулом Лепида и через него провести необходимые мероприятия. Ему 
удается склонить на свою сторону Красса, оскорбленного Суллой во время 
проскрипций. В 82 году по злобе и алчности Красс внес в списки смертников 
некоторых сторонников диктатора, своих личных врагов. За это Сулла отстранил 
его от ведения общественных дел. Затаив обиду, Красс теперь не показывал 
склонности поддерживать твердых сулланцев во главе с Катуллом.
 Сам Лепид очень знатен и богач, каких мало: он имеет роскошный дворец в Риме, 
обширные имения и много дорогого имущества, приобретенного по приказу Суллы на 
торгах из достояния казненных марианцев. Сулла таким путем надеялся привязать 
Лепида к себе и сделать его ненавистным для бывших товарищей по партии. Но 
расчет не оправдался. Приобретая имущество проскрибированных, Лепид все-таки 
склонялся к оппозиция во главе с Помпеем.
 План, составленный Лепидом (а сводился его замысел к одному: как бы провести 
своего «благодетеля» Помпея), удался блестяще. При дружной поддержке 
сторонников Помпея, Красса и Котты Лепид легко прошел в консулы. Тотчас перейдя 
на сторону крайних элементов своей группировки из бывших марианцев, вновь 
избранный консул начал совершенно открытую и резкую агитацию против сулланских 
порядков.
 Агитация Лепида нашла немедленный отклик во всех частях Италии, где осели 
сулланские ветераны. В Этрурии дело дошло до вооруженного мятежа. Жители 
взялись за оружие и стали силой изгонять сулланских поселенцев.
 Когда пришли известия об этом, вся сенатская группа Катулла пришла в ужас и 
начала обвинять Лепида в подстрекательстве к мятежу. Но сторонники Помпея, 
Красса и Котты по тем или другим причинам все еще стояли на стороне Лепида. 
Поэтому никаких мер против него принято не было. После долгих пререканий 
сенатское большинство решило отправить обоих консулов в Этрурию на усмирение 
восставших жителей Фезул. Крайне враждебно настроенных друг к другу консулов 
сенат обязал под клятвой не поднимать друг на друга оружие.
 Прибыв в Этрурию, Лепид убедился, что решать спорные вопросы оружием 
преждевременно: сил у оппозиции недостаточно. На совещании с вождями 
недовольных из Фезул он уговорил прекратить волнения путем разумного примирения 
сторон.
 Сулланские ветераны вернулись в свои владения или получили новые. Кв. Катулл 
возвратился в Рим, Лепид остался в Этрурии «наблюдать за порядком».
 Скоро, однако, на него стали приходить жалобы в сенат. Сторонники Кв. Катулла 
доносили: Лепид собирает отовсюду приспешников, людей, изгнанных из своих 
наделов и лишенных прав гражданства, он произносит возмутительные речи.
 Действительно, Лепид говорил очень смело, варьируя мысли, высказывавшиеся на 
народных сходках в Риме:
 — Римский народ, недавний повелитель других народов, теперь лишен власти, 
славы, защиты законов, лишен возможности вести общественную жизнь. Униженный, 
он не имеет в достатке даже той пищи, которая дается рабам. У большинства 
союзников Сулла отнял права гражданства, которые вы даровали им за многие и 
славные деяния, а его немногочисленные сторонники как бы в награду за свои 
преступления захватили родовые поместья римского народа.