ким лагерем римлян. Теперь же (так как суждено было Карфагену быть 
взятым) они выплыли тогда только для показа и, гордо посмеявшись над римлянами, 
вернулись назад. На третий день после этого они выстроились для морской битвы. 
В свою очередь римляне, успев привести в порядок и корабли и все остальное, 
выплыли навстречу им. И с той и с другой стороны раздались крики и слова 
поощрения и проявилась вся энергия гребцов, кормчих и воинов, так как 
карфагеняне только на это сражение возлагали надежду на спасение, а римляне — 
на окончательную победу. Поэтому до середины дня с обеих сторон было много 
нанесено ударов и ранений. В этой битве мелкие быстроходные суда ливийцев, 
подплывая к нижней части римских судов, которые были крупными, то пробивали 
корму, то перерубали руль и весла и причиняли много других разных повреждений, 
быстро подплывая и быстро убегая. Когда сражение оставалось еще нерешенным и 
день стал склоняться к вечеру, карфагеняне решили отступать, ни в коем случае 
не вследствие поражения, но откладывая сражение на следующий день.

123. Их быстроходные суда, будучи меньше других, отступили раньше и, заняв вход 
в гавань, толкались друг о друга из-за своей многочисленности и окончательно 
загородили устье. Вследствие этого подошедшие большие корабли были лишены 
возможности войти в гавань и укрылись у широкой насыпи, которая была с давних 
времен выстроена перед стеной для разгрузки торговых судов; во время этой войны 
на ней было построено небольшое укрепление, и чтобы враги не могли при случае 
устроить на ней лагерь, так как она была довольно широкой. И вот к этой насыпи 
бежали корабли карфагенян и, не имея возможности пройти в гавань, остановились, 
вытянувшись в одну линию носами против врагов; подплывавших врагов одни 
отражали с этих кораблей, другие же — с насыпи, а иные — с укрепления. Для 
римлян было делом легким подплыть и удобно сражаться со стоящими неподвижно 
судами, но отступление, так как их корабли были длинными, медленно 
поворачивавшимися, оказалось для них медленным и трудным; поэтому в этом 
сражении они потерпели столько же, сколько враги (так как когда они 
поворачивали, они подвергались ударам со стороны карфагенян). Наконец, пять 
судов сидетов,
[609]
которые по дружбе последовали за Сципионом, бросили якоря на большом расстоянии 
от карфагенских кораблей и, привязавшись к ним длинными канатами, стали на 
веслах подплывать к карфагенянам; нанеся удар носом своего корабля, они 
отступали, собирая канат на корму, и, опять устремляясь к берегу так, что волны 
шумели под веслами, они вновь уходили кормой вперед. Тогда весь флот, видя 
выдумку сидетов и подражая ей, стал сильно вредить врагам. Дело окончилось с 
наступлением ночи, и суда карфагенян, те, которые еще уцелели, бежали в город.

124. С наступлением дня Сципион сделал нападение на насыпь, так как она была 
удобным опорным пунктом для нападения на гавань. Итак, разбивая таранами 
возведенное на этой насыпи укрепление и подведя много осадных машин, он часть 
его обратил в развалины. Но карфагеняне, хотя и страдали от голода и различных 
бедствий, ночью сделали вылазку на осадные машины римлян, но не по суше (так 
как туда не было прохода) и не на кораблях (море здесь было мелководно); войдя 
нагими в море, где их никто не ожидал, неся незажженные факелы, чтобы не быть 
замеченными издали, одни из них шли, погруженные по шею, а другие плыли, пока, 
наконец, достигнув машин, они не зажгли огонь; оказавшись замеченными, они 
понесли большие потери, так как, будучи обнаженными, получали много ран, но и 
врагам нанесли большой урон благодаря своей безумной храбрости. Несмотря на то, 
что в их груди и лица вонзались наконечники стрел и копья, они не отступали, 
бросаясь, как дикие звери, под удары, пока не зажгли машин и не обратили в 
бегство приведенных в смятение римлян. Ужас и смятение охватили весь римский 
лагерь и страх, какого прежде никогда не было, вследствие бешенства голых 
врагов, так что сам Сципион, испугавшись возможных последствий, стал объезжать 
со всадниками места за этой косой и приказал даже бить своих, если они не 
прекратят бегства. И было несколько таких, которые были ранены и убиты, пока 
большинство не было загнано силой в лагерь, где они и переночевали вооруженными,
 боясь отчаянной решимости врагов. Карфагеняне же, сжегши машины, вновь 
переправились к себе домой.
125. С наступлением дня карфагеняне, так как их уже не беспокоили машины врагов,
 восстановили упавшую часть укрепления и возвели на нем много башен на 
определенном расстоянии друг от друга. Римляне же, выстроив другие машины, 
стали возводить насыпи по всей линии против башен. Они бросали на башни факелы 
из сосновых лучин и серу в сосудах и смолу; несколько башен они сожгли и, 
обратив в бегство карфагенян, преследовали их. Место, где они бежали, было 
настолько скользким от запекшейся недавно обильно пролитой крови, что римляне 
поневоле прекратили преследование убегавших. Завладев всей насыпью, Сципион 
укрепил ее рвом и возвел стену из кирпичей не ниже стены врагов и на небольшом 
расстоянии от них. Когда у него было выстроено это укрепление, он послал в него 
четыре тысячи воинов, чтобы они безнаказанно бросали во врагов копья и дротики. 
Оказавшись на одном уровне с врагами, они стали метко поражать и