ешу вернуться только тем, которые принесут 
с собой продовольствие, и при этом солдатское, простое. Да и для этих будет 
назначен определенный срок, в течение которого они распорядятся имеющимся у них,
 и о продаже этого позаботимся я и квестор.
[593]
И да будет это сказано для тех, кто является излишним
[594]
для войска, вам же, зачисленным в войско, да будет единым всеобщим примером во 
всех делах мой образ действия и мой труд. Настроив себя таким образом, вы не 
будете испытывать недостатка в энергии и не лишитесь награды. И теперь, в 
момент, когда мы подвергаемся опасности, надо трудиться, а наживу и роскошь 
отложить до более подходящего времени. Это предписываю я, и это же приказывает 
закон; повинующимся это принесет взамен много хорошего, а не повинующимся 
придется раскаиваться".

XVIII.

117. Сказав это, Сципион тотчас выгнал множество бесполезных людей и с ними все 
лишнее, бесполезное и служившее только для роскоши.
[595]
Когда таким образом войско было очищено и ему был внушен спасительный страх, 
оно быстро стало выполнять приказания. Тогда Сципион попытался тайком напасть в 
одну ночь в двух местах на так называемые Мегары.
[596]
Мегары — очень большое предместье в городе, опоясанное стеной; против него он 
послал одну часть своего войска, а с другой стороны двинулся сам с топорами, 
лестницами и рычагами, сделав обход в двадцать стадиев
[597]
без малейшего шума, в глубоком молчании.
[598]
Когда он значительно приблизился, сверху заметили это и со стен раздался крик, 
на который он первый и его войско, а затем и посланные на другую сторону 
ответили очень громким криком, так что в первый момент карфагеняне были 
поражены страхом, когда такое количество врагов внезапно ночью появилось у них 
на обоих флангах. Однако против стены, хотя он и пытался ее штурмовать, сделать 
он ничего не мог; тогда он велел юношам посмелее подняться на башню одного 
частного лица, покинутую им, находившуюся вне стены и по высоте бывшую равной 
стене; поднявшиеся на башню юноши дротиками прогнали бывших на стенах, а затем, 
наложив на пролет между башнями и стеной шестов и досок и перебежав по ним на 
стены, спрыгнули в Мегары и, разбив маленькие ворота, впустили Сципиона. Он 
вошел туда с четырьмя тысячами воинов, и тотчас же началось поспешное бегство 
карфагенян в Бирсу,
[599]
как будто бы весь остальной город был взят. Поднялся разноголосый крик, 
некоторые попадали в плен, началось смятение, так что даже те, которые стояли 
лагерем вне стен города, покинули укрепление и побежали с остальными в Бирсу. 
Так как это предместье, Мегары, было занято огородами, богато плодовыми 
деревьями ранних сортов и полно (kat[plevn)
[600]
терновником и загородками из ежевики и разного вида аканта,
[601]
а также различными глубокими каналами с водой, шедшими во всех направлениях, то 
Сципион побоялся, как бы это место не оказалось непроходимым и опасным для 
преследующего войска, главным образом ввиду того, что солдаты не знали проходов.
 Поэтому Сципион, опасаясь, как бы под прикрытием ночи не была устроена 
какая-либо засада, отступил.

118. С наступлением дня, негодуя на нападение на Мегары, Гасдрубал тех из 
пленных римлян, которые были у него, вывел на стену, откуда римлянам должно 
было быть хорошо видно то, что должно было совершиться, и стал кривыми 
железными инструментами у одних вырывать глаза, языки, жилы и половые органы, у 
других подрезал подошвы, отрубал пальцы или сдирал кожу с остального тела и 
всех еще живых сбрасывал со стены и со скал. Он задумал поступить так, чтобы 
исключить для карфагенян возможность примирения с римлянами. Он хотел таким 
образом привести карфагенян к убеждению, что их спасение только в битве, но 
вышло для него совершенно обратное тому, что он задумал: сознавая себя как бы 
соучастниками этих безбожных деяний, карфагеняне почувствовали скорее страх, 
чем готовность сражаться, и возненавидели Гасдрубала, отнявшего у них надежду 
на прощение. И особенно совет громко негодовал на него, как на совершившего 
столь кровавые и злобные поступки при столь великих несчастиях родины. Он же, 
арестовав, убил и некоторых из членов совета и, действуя уже во всем так, чтобы 
внушить страх, стал скорее тираном, нежели полководцем, полагая, что он будет 
иметь безопасность только в том случае, если будет им страшен и, таким образом, 
трудно уязвим.

119. Между тем Сципион сжег укрепленный лагерь врагов, который накануне они 
покинули, убегая в город, и, овладев всем перешейком, перекопал его от моря до 
моря, находясь от врагов приблизительно на расстоянии полета стрелы. Враги 
нападали на него, так что ему приходилось вести дело на про