то же 
божество, которое и деду его Сципиону,
[562]
считалось, предуказывало будущее. И вот Манилий вернулся в лагерь около 
Карфагена, понеся сильное возмездие за то, что он не послушался Сципиона, 
отговаривавшего его от похода. Так как все печалились, что павшие не погребены, 
и особенно скорбели о военных трибунах, Сципион, освободив одного из пленных, 
послал его к Гасдрубалу и убеждал похоронить трибунов. Тот же, осмотрев трупы и 
найдя трибунов по их перстням (из находящихся на военной службе трибуны носят 
золотые, а те, кто ниже их — железные кольца), похоронил их, или считая это 
дело достойным человека и общим законом во время войны, или уже исполненный 
уважения к славе Сципиона и стараясь заслужить его расположение. На римлян, 
возвращавшихся с похода на Гасдрубала, так как вследствие поражения они шли в 
беспорядке, напал Фамея; когда же они входили в лагерь, карфагеняне, выбежав из 
города, напали на них и кое-кого из обозных служителей убили.

XVI.

105.
[563]
В это время и сенат послал в римский лагерь уполномоченных, чтобы они все 
разузнали и подробно доложили ему; перед ними и Манилий, и военный совет, и 
оставшиеся в живых из трибунов, поскольку ввиду подвигов исчезла зависть, 
свидетельствовали в пользу Сципиона, равно и все войско, а сверх всего этого — 
самые его дела, так что, вернувшись, послы повсюду распространили славу об 
опытности и счастье Сципиона и о привязанности к нему войска. Сенат радовался 
этому, но ввиду многих понесенных неудач послал к Массанассе и просил его 
оказать возможно большую помощь против Карфагена. Но послы не застали уже 
Массанассу в живых; сломленный старостью и болезнью, имея многих побочных детей,
 которые получили от него большие подарки, и трех законных, ни в чем не похожих 
друг на друга по своим поступкам, он позвал к себе Сципиона вследствие дружбы с 
ним и с его дедом, чтобы тот ему дал совет относительно детей и царства. 
Сципион тотчас отправился к нему, но незадолго до того, как он прибыл, 
Массанасса скончался, завещав сыновьям слушаться Сципиона, как бы он ни 
разделил между ними наследство.


106. Сказав так, Массанасса умер195. Это был человек, счастливый во всех 
отношениях. Бог дал ему вернуть себе отцовское царство, которое было у него 
отнято карфагенянами и Сифаком, и раздвинуть его на огромное пространство по 
континенту от пределов маврусиев,
[564]
живших у Океана, до Киренаики. Большое пространство земли он обратил в 
культурные поля; раньше номады по большей части питались травой, так как они не 
умели обрабатывать землю; он оставил огромные сокровища в деньгах и большое, 
хорошо обученное войско; из числа своих врагов Сифака он собственноручно взял в 
плен; Карфаген он оставил римлянам настолько ослабленным, что мог считаться 
виновником его разрушения. Он был большого роста и до глубокой старости 
физически очень силен; до самой смерти он принимал участие в боях и верхом на 
коня садился без помощи стремянного. Более всего о его несокрушимом здоровье 
свидетельствует то, что, хотя у него рождалось и умирало много детей, никогда у 
него не было в живых менее десяти и, умирая девяноста лет, он оставил после 
себя четырехлетнего ребенка. Так вот, будучи столь преклонного возраста и 
отличаясь таким здоровьем, Массанасса скончался. Его побочные дети, кроме 
полученного ранее, получили еще дары, назначенные им Сципионом. Законным же 
детям Сципион отдал царские сокровища, государственные доходы и титул царя в 
общее владение; все же остальное он разделил так, чтобы оно соответствовало 
желанию каждого из них; Миципсе, который был старшим, но очень любил мир, он 
предоставил преимущественно перед другими владеть городом Циртой и царским 
дворцом в нем; Голоссе же, который был воинственным и вторым по возрасту, он 
поручил ведать вопросами о войне и мире; Мастанабе же, который был младшим и 
отличался справедливостью, он поручил суд над подданными и разбор их тяжб.


107. Так поделил Сципион и царство и имущество Массанассы между его сыновьями; 
Голоссу со вспомогательными войсками он тотчас взял с собой. Выслеживая главным 
образом тайные засады Фамеи, которые причиняли наибольшие неприятности римлянам,
 Голосса их отгонял. Как-то в бурную зимнюю пору Сципион и Фамея оказались друг 
против друга на противоположных сторонах непроходимого оврага, где протекал 
бурный поток, так что они не могли причинить друг другу никакого вреда. Боясь, 
как бы впереди не было какой-либо засады, Сципион в сопровождении троих своих 
друзей выехал вперед и стал осматривать местность. Увидя его, Фамея, в свою 
очередь, выехал вперед с одним из своих друзей. Надеясь, что тот хочет что-либо 
сказать ему, Сципион поскакал еще дальше вперед тоже с одним из своих друзей. И,
 когда они сблизились настолько, что могли уже друг друга слышать, и находились 
далеко впереди карфагенян,
[565]
Сципион сказал: "Что же ты не заботишься о собственном спасении, если ничего не 
можешь сделать для общего?". На это Фамея ответил: "А какое для меня может быть 
спасение, когда карфагеняне находятся в таком положении, а римляне потерпели от 
меня столько бедствий". На это Сципион