нянами. И главным образом Сципион считал 
необходимым побудить к нему римлян или ввиду сказанных соображений, или считая, 
что римлянам для благоденствия достаточно отнять у карфагенян только право на 
господство, ведь есть и такие, которые считают, что он ради поддержания 
благоразумия у римлян желал навсегда оставить им соседа и соперника, внушающего 
страх, чтобы они, достигнув огромного счастья и безопасности, не стали 
высокомерными. И то, о чем Сципион тогда думал, об этом немного позднее громко 
сказал римлянам Катон, порицая их за крайнее раздражение против Родоса.
[490]
Сципион, заключив этот договор, со всем войском переплыл из Ливии в Италию и 
вступил в Рим с триумфом, самым блестящим из всех, какие до него были.
[491]


66. Обычай, который соблюдается и ныне, когда справляется триумф, таков. Все 
выступают увенчанные венками, впереди идут трубачи и движутся повозки с добычей,
 проносят башни и изображения взятых городов, картины, изображающие военные 
события, затем золото и серебро — нечеканенное и в монетах — и если есть, то и 
другие подобные же ценности, и все венки, которыми наградили полководца за 
доблесть или города, или союзники, или подчиненные ему войска. Затем шли белые 
быки, а за быками были слоны и все вожди и самих карфагенян и номадов, которые 
были взяты в плен.
[492]
Впереди самого полководца шли ликторы, одетые в пурпурные туники, и хор 
кифаристов и играющих на свирелях, подобно тирренской процессии, подпоясанные и 
с золотыми венками на голове; подобным образом выступают другие в строю с 
пением и приплясыванием. Их называют лидийцами, потому (думаю), что тиррены 
являются колонистами лидийцев.
[493]
Один из них, в пурпурной до пят одежде, в золотых ожерельях и браслетах, делает 
различные жесты, вызывая смех, как бы насмехаясь над неприятелями. За ним 
множество носителей благовоний, а за благовониями — сам полководец на колеснице,
 пестро расписанной, в венке из золота и драгоценных камней, одетый, по 
отеческому обычаю, в пурпурную тогу с вотканными в нее золотыми звездами, несет 
скипетр из слоновой кости и лавровую ветвь, которую римляне всегда считают 
символом победы. С ним всходят на колесницу мальчики и девушки, а на свободных 
конях с обеих сторон едут юноши, его родственники. За ним следуют все те, 
которые во время войны были у него писцами, служителями, оруженосцами. И после 
них войско по илам и когортам, все увенчанное и несущее лавровые ветви; лучшие 
же воины несут и знаки отличия. Из начальников одних они восхваляют, других 
осмеивают, а иных порицают; ибо триумф не знает запрета, и все вправе говорить, 
что только хотят. Прибыв на Капитолий, Сципион распустил процессию, а на 
угощение он по обычаю пригласил друзей в храм.

X.

67. Такой конец имела для римлян вторая война против карфагенян, начавшаяся с 
Иберии и кончившаяся в Ливии таким договором относительно самого Карфагена. У 
эллинов в это время проходила сто сорок четвертая олимпиада.
[494]
Массанасса полный гнева на карфагенян и уверенный в дружбе римлян, захватил 
значительную часть земли карфагенян, как принадлежавшую некогда ему. 
Карфагеняне просили римлян помирить их с Массанассой. Римляне послали 
третейских судей, которым было велено содействовать, насколько могут, 
Массанассе. Так Массанассе была прирезана часть земли карфагенян, карфагенянами 
было заключено соглашение и с ним, которое продолжалось около пятидесяти лет.
[495]
За это время Карфаген, пользуясь спокойно миром, достиг большого могущества и 
многолюдства благодаря плодородию земель и выгодному положению у моря.


68.
[496]
И тотчас, как это случается в счастливых обстоятельствах, одни стали склоняться 
на сторону римлян, другие — на сторону демоса, некоторые же выражали свои 
симпатии Массанассе. Предводительствовали же каждой из этих группировок люди, 
выдающиеся по славе и доблести: сторонниками римлян Великий Ганнон,
[497]
избравшими сторону Массанассы был Ганнибал, прозванный Скворцом, сторонниками 
же демоса — Гамилькар, которому было прозвище Самнит,
[498]
и Карталон. Они,
[499]
выждав время, когда римляне воевали с кельтиберами,
[500]
а Массанасса пошел на выручку сына, которого окружили и держали в осаде другие 
иберы,
[501]
убеждают Карталона,
[502]
бывшего боэтархом и объезжавшего в силу этой власти страну, напасть на 
подданные Массанассы, живших в палатках на спорной земле. И он убил некоторых 
из них, угнал добычу и бывших там в полях ливийцев возбуждал против номадов. 
Много и других военных столкновений произошло у них друг против друга, пока от 
римлян не пришли другие послы для разбора их споров, которым также было велено 
незаметно помогать Массанассе. И послы закрепили за Массанассой все, что 
захватил он раньше, следующим хитрым способом. Они ничего не сказали и никого 
не выслушали, чтобы Массанасса не потерпел какого-либо ущерба, как это 
произошло бы при правильном суде, но, став между ними обоими, протянули руки, 
разделяя их: и это было у них приказание, обращенное к обеим сторонам, 
примириться. Немного позже Массанасса поднял распри из-за так называемых 
великих ра