а уже зима, то Сулла, расположив свое войско лагерем в 
Элевсине, стал вести с возвышенности глубокий ров к морю, чтобы коннице врагов 
не было так удобно нападать на него. Пока он был занят этой работой, у него 
каждый день происходили столкновения — то у рва, то у стен, так как враги часто 
выходили, пуская в ход камни, стрелы и свинцовые ядра. Так как Сулла нуждался в 
кораблях, он послал за ними на Родос. Но ввиду того, что родосцы не могли 
переправиться к нему, ибо Митридат был владыкой моря, Сулла приказал Лукуллу, 
человеку из знатного римского рода, который после Суллы был военачальником в 
войне с Митридатом, тайно переправиться в Александрию и Сирию и собрать у царей,
 обладающих флотом приморских городов, корабли, чтобы провести флот родосцев. 
Хотя море было в руках неприятелей, тем не менее Лукулл не задумываясь сел в 
маленькое суденышко и, пересаживаясь затем с одного корабля на другой, чтобы 
скрыть свои следы, прибыл в Александрию.

34. Те же предатели из-за стен, вновь написав на свинцовой табличке, что этой 
ночью Архелай пошлет в город афинянам, мучимым голодом, солдат с грузом, 
бросили ее из пращи; Сулла, устроив засаду, захватил и хлеб, и несших его. В 
этот же самый день Мунаций около Халкиды разбил Неоптолема, второго 
военачальника Митридата, убил до 1500 человек и взял в плен еще большее число 
врагов. Немного времени спустя ночью, когда сторожа еще спали, римляне, 
пододвинув при помощи машин лестницы к Пирею, взошли на стену и перебили 
ближайшую стражу. Тогда одни из варваров тотчас соскочили в Пирей, покинув 
стены, как будто бы они целиком были захвачены; другие же, перейдя в нападение, 
убили начальника ворвавшихся, а остальных вновь выгнали за стены. А некоторые, 
сделав даже вылазку через ворота, едва не сожгли второй башни римлян; но Сулла, 
быстро двинувшись из лагеря и упорно сражаясь в течение целой ночи и на 
следующий день, отстоял ее. И на этот раз варвары отступили, но Архелай 
поставил на стене другую огромную башню, напротив башни римлян, и они вели друг 
с другом бой с этих башен, взаимно осыпая друг друга частым дождем всякого рода 
метательных снарядов; наконец Сулла при помощи катапульт, выпускающих сразу по 
двадцать очень тяжелых свинцовых ядер, перебил многих, расшатал башню Архелая и 
сделал ее неустойчивой, так что Архелай, опасаясь ее падения, тотчас велел 
убрать ее со стены вниз.

35. Когда заключенные в городе еще сильнее стали страдать от голода, то 
брошенные свинцовые пластинки опять сообщили римлянам, что Архелай ночью пошлет 
в город продовольствие. Архелай, подозревая, что римлянам делается сообщение 
относительно хлеба и что есть предательство, тем не менее отправил хлеб, но 
поставил людей у ворот с огнем, чтобы сделать нападение на римлян, если Сулла 
направится с войском на идущих с хлебом. И обоим удалось их предприятие: Сулле 
— захватить несших хлеб, Архелаю же — сжечь некоторые из римских сооружений. В 
то же время и Аркафий, сын Митридата, вторгшись в Македонию с другим войском, 
легко одержал победу, так как римлян там было мало, подчинил всю Македонию и, 
поручив ее сатрапам, сам двинулся против Суллы, но захворал и умер около Тисеи. 
В Аттике же у города, который ужасно страдал от голода, Сулла соорудил много 
маленьких укреплений, чтобы никто не мог оттуда убежать и чтобы население еще 
больше страдало вследствие скученности.

36. В Пирее же, подняв насыпь на достаточную высоту, Сулла стал пододвигать 
машины. Но Архелай подкопался под насыпь и долгое время незаметно уносил землю; 
насыпь стала внезапно оседать. Римляне успели быстро это заметить, оттащили 
назад машины и заполнили насыпь. Тем же способом они в свою очередь подрылись 
под стену, пользуясь их же следами; и вот под землей они сталкивались друг с 
другом и сражались врукопашную мечами и копьями, поскольку это было возможно в 
темноте. Одновременно с этим и Сулла с насыпи при помощи многих сооружений бил 
таранами в стену, пока часть ее не упала; желая сжечь находящуюся недалеко 
башню, он стал пускать в нее много зажигательных снарядов и самых храбрых из 
воинов послал с лестницами. При величайшем напряжении с обеих сторон башня в 
конце концов загорелась, и Сулла, разрушив небольшую часть стены, тотчас же 
поставил там сторожевое укрепление; подкопанные основания стены, державшиеся 
только балками, были наполнены серой паклей и смолой и тотчас же все подожжены. 
Одна за другой части стен стали падать, увлекая с собой стоящих наверху стен 
воинов. Это огромное и внезапно возникшее со всех сторон смятение напугало 
защитников стен, как будто бы и та стена, которая была у них под ногами, тотчас 
упадет. Поэтому они с беспокойством оглядывались во все стороны; страх 
заставлял их смотреть на все с подозрением, и потому они слабо сражались с 
врагами.

37. На находящихся в таком состоянии воинов Сулла наседал без передышки, но при 
этом он все время сменял уставших, приводя все новые и свежие отряды с 
лестницами; они, поднимая крик, побуждали своих к новому бою; и Сулла 
одновременно подбодрял их, то грозя, то уговаривая, что в такой короткий 
промежуток времени для них решится исход всего похода. Но и Архелай в свою 
очередь двинул другие войска вместо пришедших в смущение; и он все время вновь 
и вновь возобновлял сражение, одновременно взывая и побуждая всех своих, что 
«еще немного, и спасение для них обеспечено». Вновь с той и другой стороны у 
всех проявилась огромная энергия и пыл; готовность к бою и потери с обеих 
сторон были одинаковы и равноценны. Но Сулла, понеся большие потери, как 
нападавший извне, отозвал трубным сигналом войско и, к удивлению5 многих, отвел 
его назад. А Архелай тотчас же ночью стал восстанавливать упавшую часть стены, 
причем он изнутри возвел многие укрепления в виде полумесяца. На эти 
новопостроенные стены Сулла еще раз пытался сделать нападение всем войском, 
считая, что пока они еще сырые и слабые, он легко их разрушит. Но, попав в 
затруднительное положение, как это естественно в узком месте, и поражаемый 
свер