будет длительной и тяжелой. Под большим 
подозрением был у них Филипп Македонский, недавно побежденный ими, и 
карфагеняне: они боялись, будут ли они, карфагеняне, сохранять верность 
договору с ними, так как ведь Ганнибал был у Антиоха. И относительно других 
подчиненных им народов у них было подозрение, как бы с их стороны, в надежде на 
Антиоха, не произошло какое-либо восстание. Поэтому они к ним всем послали 
войска для мирного за ними наблюдения и с войсками послали предводителей, 
которых они сами называют «шестисекирными» (преторами). Дело в том, что консулы 
имеют свиту с 12 топорами и 12 связками, как некогда цари; а эти предводители 
имеют половину достоинства и потому половину знаков почета. Как это бывает при 
большом страхе, римляне беспокоились и за Италию, будет ли она им верна и 
постоянна в войне с Антиохом. Они поэтому послали большое пешее войско в Тарент 
наблюдать за возможным вторжением, а флот должен был плавать вдоль побережья. 
Таков был страх в первое время перед Антиохом. Когда ими было приведено в 
порядок все, что касается их собственной страны, они уже против самого Антиоха 
набрали двадцать тысяч своих граждан, вдвое больше из числа союзников, чтобы с 
наступлением весны все это перекинуть через Ионийское море. Вся зима прошла у 
них в этих приготовлениях.
16. Антиох же направился против фессалийцев и, придя в Киноскефалы, где 
римлянами было нанесено поражение македонянам, он похоронил со всей пышностью 
останки тех, которые там пали, еще оставшиеся непогребенными, ища популярности 
среди македонян и вызывая среди них недовольство против Филиппа за то, что он 
не похоронил павших в бою за него. Когда услыхал об этом Филипп, который еще 
колебался и все присматривался, на чью сторону ему стать, он тотчас выбрал быть 
на стороне римлян и, пригласив их военачальника Бебия, командовавшего 
поблизости какой-то частью войска, прибыть к нему в какое-то укрепление, вновь 
дал римлянам торжественные уверения, что без обмана будет их союзником против 
Антиоха. Бебий стал хвалить его за такое решение и, осмелев, тотчас же послал 
через Македонию в Фессалию Аппия Клавдия с двумя тысячами пехотинцев. Аппий, 
увидев с Темпейского перевала Антиоха, осаждавшего Лариссу, зажег много огней, 
скрывая малочисленность своего войска. Антиох же, испугавшись в предположении, 
что явились вместе Бабий и Филипп, снял осаду, выставляя предлогом зиму, и 
вернулся в Халкиду; там он влюбился в очень красивую девушку, и, хотя ему было 
свыше 50 лет и он вел столь ответственную войну, он стал справлять свадьбу и 
устраивать празднества, а свои войска в течение всей зимы он держал в 
праздности, позволяя вести роскошный образ жизни. С наступлением весны, 
вторгнувшись в Акарнанию, он заметил распущенность войска, ставшего но всех 
отношениях бесполезным для военных действий; и тогда пожалел он и о своей 
свадьбе и о празднествах. Все же, подчинив себе часть Акарнании, он собирался 
захватить все остальное; но, как только он услыхал, что римляне переправляются 
через Ионийское море, он вновь вернулся в Халкиду.
17. Римляне со всей поспешностью с бывшими у них готовыми двумя тысячами 
всадников, с двадцатью тысячами пехоты и несколькими слонами, под начальством 
Ацилия Мания Глабриона, переправились из Брундизия в Аполлонию, оттуда они 
двинулись в Фессалию и освободили города от осады, а где были гарнизоны 
атаманов, эти гарнизоны они изгнали. Они захватили в плен Филиппа из 
Мегалополиса, все еще надеявшегося получить власть над Македонией. Они взяли в 
плен также до трех тысяч из воинов Антиоха. Пока Маний совершал эти операции, 
Филипп, вторгшись в область атаманов, всю ее подчинил себе; Аминандр бежал в 
Амбракию. Когда все это стало известно Антиоху, он, пораженный быстротой 
событий, испугался, как бывает при неожиданной и быстрой перемене, и понял он 
тогда всю правильность советов Ганнибала. Он стал одного за другим отправлять 
вестников в Азию к Поликсениду, торопя его с переправой войск, а сам отовсюду 
стал собирать все те силы, которые у него были. Когда у него собралось 
собственных войск десять тысяч пехоты и пятьсот всадников и, сверх этого, 
некоторое количество союзников, он занял Фермопилы, чтобы противопоставить 
наступлению врагов труднопроходимую местность и дождаться войска из Азии. 
Фермопилы представляют собой узкий и длинный проход; их окружает с одной 
стороны море, с острыми подводными камнями при полном отсутствии гаваней, с 
другой — непроходимое и бездонное болото. Здесь поднимаются две отвесные горные 
вершины, и одну из них называют Тейхиунтом, а другую — Каллидромом. Это место 
имеет горячие источники и от этого оно и получило свое название Фермопил — 
"Ворота горячих источников".

18. И вот там Антиох возвел двойную стену, а на стену поставил машины. На 
вершины гор он послал этолийцев, чтобы никто незаметно не мог обойти его по так 
называемой "непроходимой тропе" (Атрапон); это тот путь, по которому Ксеркс 
напал на Леонида с его спартанцами, так как тогда горы оставались неохраняемыми.
 Этолийцы поставили на каждую из этих вершин по тысяче человек, с остальным 
войском они по собственному усмотрению стали лагерем около города Гераклеи. 
Когда Маний увидал приготовления врагов, он дал приказ начать битву утром. Двум 
военным трибунам, Марку Катону и Люцию Валерию, он велел ночью, взяв сколько 
каждый хочет отборных воинов, обойти горы и постараться согнать с вершин 
этолийцев. Люций