к, поскользнувшись в кровавой луже, к несчастью, упал.
     Поверженный старик  уже  не  вызывал  прежнего почтения и  страха,  и
тотчас  более  дюжины клинков вонзились в  его  тело.  Он  же  успел  лишь
воскликнуть: "Иисусе Христе!"
     Все кинулись рубить его и  рассекли в куски.  Отрезанную голову стали
перекидывать с  байдака на  байдак,  играя ею,  точно мячом,  пока,  после
неловкого швырка, она не упала в воду.
     Оставались еще  немцы,  с  которыми  справиться было  потруднее,  ибо
регимент состоял из тысячи старых и понаторевших во многих войнах солдат.
     Правда,  бравый Флик погиб от  руки Кречовского,  но  из командиров в
регименте остался Иоганн Вернер, подполковник, ветеран немецкой войны.
     Кречовский был  почти уверен в  победе,  так  как немецкие байдаки со
всех  сторон  окружены  были  казацкими,   однако  он  хотел  сберечь  для
Хмельницкого столь  немалый отряд  несравненной и  великолепно вооруженной
пехоты; вот почему задумал он вступить с немцами в переговоры.
     Какое-то  время  казалось,  что  Вернер  не  станет  противиться,  он
спокойно беседовал с Кречовским и внимательно выслушивал все обещания,  на
которые вероломный полковник не  скупился.  Недополученное жалованье имело
быть немедленно и за прошлое,  и за год вперед полностью выплачено.  Через
год кнехты, пожелай они, могли уйти хоть бы даже и в коронный лагерь.
     Вернер, делая вид, что обдумывает предложенное, сам тем временем тихо
приказал челнам сплыться таким образом,  чтобы образовалось тесное кольцо.
По  окружности этого  кольца в  полном боевом строю,  с  левой ногой,  для
произведения выстрела выдвинутой вперед,  и  с  мушкетами у правого бедра,
выстроилась стена  пехотинцев,  людей рослых и  сильных,  одетых в  желтые
колеты и такого же цвета шляпы.
     Вернер  с   обнаженною  шпагой  в  руке  стоял  в  первой  шеренге  и
сосредоточенно размышлял.
     Наконец он поднял голову.
     - Herr Hauptmann!* - сказал он. - Мы согласны!
     _______________
          * Господин атаман! (нем.).

     - И  только  выиграете  на  новой  службе!   -   радостно  воскликнул
Кречовский.
     - Но при условии...
     - Согласен на любое.
     - Когда так, то хорошо. Наша служба Речи Посполитой кончается в июне.
С июня мы служим вам.
     Проклятие сорвалось было с уст Кречовского, однако он сдержался.
     - Уж не шутишь ли ты, сударь лейтенант? - спросил он.
     - Нет!  -  флегматически ответил Вернер. - Солдатский долг требует от
нас не нарушать договора.  Служба кончается в  июне.  Хоть мы и  служим за
деньги,  но изменниками быть не желаем. Иначе никто не будет нас нанимать,
да и вы сами не станете доверять нам,  ибо кто поручится,  что в первой же
битве мы снова не перейдем на сторону гетманов?
     - Чего же вы тогда хотите?
     - Чтобы нам дали уйти.
     - Не будет этого, безумный ты человек! Я вас всех до единого перебить
велю.
     - А своих сколько потеряешь?
     - Ни один из ваших не уйдет.
     - А от вас и половины не останется.
     Оба  говорили правду,  поэтому Кречовский,  хотя флегматичность немца
всю кровь распалила в нем,  а бешенство чуть ли не душило, боя начинать не
хотел.
     - Пока солнце не уйдет с залива,  -  крикнул он,  - подумайте! Потом,
знайте, велю курки потрогать.
     И  поспешно  отплыл  в  своем  челноке,  чтобы  обсудить  положение с
Хмельницким.
     Потянулись минуты ожидания. Казацкие байдаки окружили плотным кольцом
немцев,  сохранявших хладнокровие,  какое  только бывалые и  очень опытные
солдаты способны сохранять перед лицом опасности. На угрозы и оскорбления,
раздававшиеся с казацких байдаков,  отвечали они небрежительным молчанием.
Поистине внушительно выглядело это спокойствие в сравнении с непрестанными
вспышками ярости  молодцев,  которые,  грозно потрясая пиками и  пищалями,
скрипя зубами и бранясь, нетерпеливо ждали сигнала к бою.
     Между  тем  солнце,  скатываясь с  южной  стороны  неба  к  западной,
потихоньку  уводило   свои   золотые  отблески  с   излучины,   постепенно
погружавшейся в тень.
     Наконец осталась только тень.
     Тогда  запели  трубы,  и  тотчас  же  голос  Кречовского прокричал  в
отдалении:
     - Солнце зашло! Надумали?
     - Да!  - ответил Вернер и, поворотясь к солдатам, взмахнул обнаженной
шпагою. - Feuer!* - скомандовал он спокойным, флегматичным голосом.
     _______________
          * Огонь! (нем.).

     И грохнуло!  Плеск тел,  падающих в воду,  бешеные крики и торопливая
пальба ответили голосам немецких мушкетов.  Пушки,  подвезенные к  берегу,
басовито подали голос и стали изрыгать на немецкие челны ядра.  Дымы вовсе
затянули излучину.  Среди воплей, грома, свиста татарских стрел, трескотни
пищалей и  самопалов слаженные мушкетные залпы  давали  знать,  что  немцы
борьбы не прекраща