йте мне его, генерал! И для вас это будет лучше! Если я его
убью,  Зброжек,  Калинский,  а  с  ними  все  польские рыцари  не  на  вас
обрушатся,  а на меня,  ну а уж я как-нибудь с ними справлюсь. Не будет ни
зла,  ни  обиды,  ни бунта.  Будет мое приватное дельце об шкурке Кмицица,
которой я велю обтянуть барабанчик.
     Миллер задумался; по лицу его пробежала внезапно тень подозрения.
     - Куклиновский, - сказал он, - уж не хочешь ли ты спасти его?
     Куклиновский тихо рассмеялся;  но так страшен и  непритворен был этот
смех, что Миллер перестал сомневаться.
     - Может, это и дельный совет! - сказал он.
     - За все мои заслуги я прошу только этой награды!
     - Что ж, бери его!
     Они пошли в покой, где собрались остальные офицеры.
     - За заслуги полковника Куклиновского,  - обратился к ним Миллер, - я
отдаю ему пленника.
     На минуту воцарилось молчание;  затем Зброжек, подбоченясь, спросил с
презрением в голосе:
     - А что пан Куклиновский собирается делать с пленником?
     Куклиновский,  обычно сутуливший спину,  выпрямился вдруг,  губы  его
растянулись в зловещей усмешке, ресницы задрожали.
     - Если кому не понравится,  что я сделаю с пленником,  он знает,  где
меня можно найти, - ответил он.
     И тихо звякнул саблей.
     - Слово, пан Куклиновский! - сказал Зброжек.
     - Слово, слово!
     И Куклиновский подошел к Кмицицу:
     - Пойдем,  золотко,  со мной,  пойдем, знаменитый солдатик! Ослаб ты,
братец, немножко, надо тебя подлечить. Я тебя подлечу!
     - Ракалия! - ответил Кмициц.
     - Ладно, ладно, гордая душенька! А покуда пойдем!
     Офицеры остались в  покое,  а Куклиновский вышел на улицу и вскочил в
седло С  ним было трое солдат;  одному из них он приказал накинуть Кмицицу
на  шею  аркан,   и   все  они  направились  в  Льготу,   где  стоял  полк
Куклиновского.
     Всю дорогу Кмициц жарко молился.  Он видел,  что смерть его близка, и
предавал душу богу.  Он  так погрузился в  молитву и  размышления о  своей
горькой участи,  что не слышал,  что говорил ему Куклиновский,  не заметил
даже, долог ли был путь.
     Они   остановились   наконец   подле   маленькой   риги,   пустой   и
полуразрушенной,  стоявшей особняком в чистом поле,  неподалеку от стоянки
полка  Куклиновского.  Полковник приказал ввести  Кмицица в  ригу,  а  сам
обратился к одному из солдат.
     - Езжай в полк за веревками, - распорядился он, - да прихвати лагунку
горящей смолы.
     Солдат поскакал во весь дух и через четверть часа примчался назад еще
с одним товарищем. Они привезли все, что требовал полковник.
     - Раздеть этого молодчика донага,  -  сказал Куклиновский,  - связать
веревкой назади руки и ноги и подтянуть к балке!
     - Ракалия! - повторил Кмициц.
     - Ладно, ладно, мы еще поговорим, время у нас есть!
     Тем  временем один из  солдат влез на  балку,  а  остальные сорвали с
Кмицица одежду.  Раздев рыцаря,  три палача положили его на  землю ничком,
длинной веревкой связали ему  руки и  ноги,  затем,  обернув ею  туловище,
бросили другой конец солдату, сидевшему на балке.
     - Теперь  поднять его  вверх,  а  ты  там  наверху закрути да  завяжи
веревку, - велел Куклиновский.
     Приказ в минуту был выполнен.
     - Отпустить! - раздался голос полковника.
     Веревка скрипнула,  и  пан Анджей повис плашмя в нескольких локтях от
тока.
     Тогда Куклиновский сунул помазок в лагунку с пылающей смолой, подошел
к пленнику и сказал:
     - Ну  как,  пан Кмициц?  Говорил я,  что только два полковника есть в
Речи Посполитой,  только два:  я  да  ты!  А  ты  не хотел с  Куклиновским
компанию свести,  пинка ему дал?  Ну что ж,  золотко,  ты был прав! Не про
твою честь компания Куклиновского,  он получше тебя будет!  Ох,  и  славен
полковничек Кмициц,  да в  руках он у  Куклиновского,  и  Куклиновский ему
бочка припечет!..
     - Ракалия! - в третий раз повторил Кмициц.
     - Вот так... бочка припечет! - закончил Куклиновский. И ткнул Кмицица
пылающим помазком в бок,  а затем прибавил:  - Я не очень, легонько, у нас
есть еще время!
     Внезапно у дверей риги раздался конский топот.
     - Кого там черт несет? - крикнул полковник.
     Двери скрипнули, и вошел солдат:
     - Пан полковник,  -  обратился он к Куклиновскому,  -  генерал Миллер
тотчас требует тебя.
     - А,  это ты, старина! - сказал Куклиновский. - Что за дело? За каким
дьяволом мне к нему ехать?
     - Генерал просит тотчас явиться к нему.
     - Кто был от генерала?
     - Шведский офицер, он уж уехал. Чуть коня не загнал!
     - Ладно! - сказал Куклиновский.
     Затем он обратился к Кмицицу:
     - Жарко