азал
толпе, окружившей его плотным кольцом:
     - Разве  не  дали  мы  клятву друг  другу  защищать святую обитель до
последней капли крови?  Истинно говорю вам:  коль взорвут нас порохом,  на
воздух взлетит лишь немощная наша плоть,  лишь бренные останки падут снова
на  землю,  а  души уже не  воротятся!..  Небеса разверзнутся над ними,  и
внидут они в  веселие и блаженство,  как в море без границ.  Иисус Христос
примет их и  приснодева,  и,  как золотые пчелы,  сядут они на ризу ее и в
сиянии будут взирать на лик господень...
     Озарился  тут  этим  сиянием  лик  самого  приора,  устремил он  горе
вдохновенные очи и продолжал с неземным покоем и благостью:
     - Господи,  владыка небесный,  ты зришь мое сердце и ведаешь,  что не
лгу я  малым сим,  когда говорю,  что,  если бы жаждал я лишь собственного
блаженства,  я  бы  руки простер к  тебе и  возопиял из глубины души моей:
«Господи!  Да свершится сие!  Пусть будет порох,  пусть взорвется он,  ибо
искуплю я такою смертью содеянные прегрешения,  ибо в ней вечный покой,  а
раб  твой  изнурен трудами и  весь изнемог...»  Кто  не  пожелал бы  такой
награды за  смерть без мучений,  краткую,  как мгновение ока,  как молния,
сверкнувшая  в   небе,   после   коей   вечность  неизменная,   блаженство
безграничное, радость бесконечная!..
     Но  ты  повелел мне  хранить обитель твою,  и  не  волен я  уйти;  ты
поставил меня на страже и влил в меня силу свою, и ведаю я, господи, и зрю
и  чую,  что  когда бы  вражеская злоба достигла даже порога костела сего,
когда бы весь порох и  всю смертоносную селитру сложили под ним,  довольно
мне осенить их крестом, дабы не взорвались они...
     Тут он обратился к собравшимся и продолжал:
     - Бог дал мне силу сию,  и вы изгоните страх из ваших сердец! Дух мой
проник сквозь землю и  говорит вам:  лгут  ваши враги,  нет  под  костелом
порохового змея! Вы, люди робких сердец, вы, в ком страх заглушил веру, не
заслужили того,  чтобы  еще  сегодня войти в  царство блаженства и  покоя,
стало быть,  нет  пороха под стопами вашими!  Господь хочет спасти обитель
сию, дабы, как Ноев ковчег, носилась она над потопом бедствий и невзгод, и
именем бога в третий раз говорю я вам:  нет пороха под костелом!  А коль я
говорю  его   именем,   кто  посмеет  перечить  мне,   кто  отважится  еще
сомневаться?
     Он  умолк  и  смотрел на  толпу монахов,  шляхты и  солдат.  И  такой
непоколебимой верой,  надеждой и  силой  дышал  его  голос,  что  и  толпа
молчала, никто не промолвил ни слова. Бодрость влилась в сердца, и один из
солдат, простой крестьянин, сказал наконец:
     - Да  будет благословенно имя господне!  Вот уж  три дня толкуют они,
что взорвут крепость, что же она не взрывается?
     - Слава  пресвятой деве!  Что  же  она  не  взрывается?  -  повторили
несколько голосов.
     И  тут  всем  было дивное знамение.  Неожиданно шум  крыльев раздался
вокруг,  и  целые стаи зимних птиц появились на монастырском дворе,  и все
новые вереницы их  летели из  окрестных голодных деревень:  серые хохлатые
жаворонки,  золотогрудые овсянки, убогие воробьи, зеленые синички, красные
снегири усеяли гребни крыш,  углы, косяки и карнизы костела; иные, трепеща
крылышками и  жалобно щебеча,  пестрым венцом кружили над  головою ксендза
Кордецкого и словно милостыни просили,  нимало не пугаясь людей. Изумились
все, увидев это зрелище, ксендз же минуту молился, а потом сказал:
     - Вот и пташки лесные слетаются под крыло богородицы, а вы усомнились
в ее могуществе?
     Бодростью и надеждой преисполнились тут сердца,  и монахи, бия себя в
грудь, направились в костел, а солдаты на стены.
     Женщины вышли посыпать корму пташкам, и те стали жадно клевать зерна.
     Все решили, что появление маленьких лесных обитателей сулит им добро,
а врагу - худо.
     - Глубокие,  знать,  снега лежат, коль пташка, не глядя на выстрелы и
рев пушек, жмется к жилью, - толковали между собою солдаты.
     - Почему бегут они к нам от шведов?
     - А потому,  что самая убогая тварь и та разум имеет и может отличить
врага от своего.
     - Да нет!  -  возразил другой солдат.  - Ведь и в шведском стане есть
поляки. Просто голодно уже там и корма нет для лошадей.
     - Что ж,  оно и лучше!  -  промолвил третий.  - Выходит, всё врут про
порох.
     - Как так? - хором спросили солдаты.
     - Старики рассказывают,  - ответил им товарищ, - что когда дом должен
обвалиться,  ласточки и  воробьи,  что весною свили гнезда под крышей,  за
два-три дня улетают прочь, такие они разумные твари, что наперед угадывают
опасность.  Вот и выходит,  что не прилетели бы к нам птицы,  когда бы под
монастырем был порох.
     - Смотри ты, неужто правда?
     - Как аминь, что молитву вершит!
     - Слава пресвятой богородице! Стало быть, плохи дела шведов!
     В  эту  минуту у  юго-западных ворот послышались звуки рожка,  и  все
бросились поглядеть, кто это явился.
     Это был шведский трубач, который привез из стана письмо.
     Монахи тотчас собрались в  советном покое.  Письмо было от Вжещовича;
граф предупреждал, что, если крепость не сдастся до наступления следующего
дня, шведы взорвут ее.
     Но даже те,  кого прежде трепет клонил вниз,  не поверили теперь этой
угрозе.
     - Пустые страхи! - кричали хором монахи и шляхта.
     - Напишем, чтоб не жалели нас. Пускай взрывают!