стях, и кто хочет 
быть нашим гостем, тот должен соблюдать наш обычай.
     - Знаю, милостивая пани, - ответил Мацько. - Я ведь уж и пояс наперед 
повернул и пошел было к нему; но как подумал, что он, может быть, посол, 
укротил свой гнев.
     - Да, он посол. И у крестоносцев он важная особа, к его советам сам 
магистр прислушивается и почти ни в чем ему не отказывает. Счастье, что его не 
оказалось в Мальборке, пока там был ваш племянник, а то он хоть и знатного рода,
 но злобен, говорят, и мстителен. Он вас узнал?
     - Едва ли, он меня мало видел. На тынецкой дороге мы были в шлемах, а 
потом я только один раз заходил к нему по делу Збышка, и то вечером, - дело-то 
было спешное, - да еще раз мы виделись с ним в суде. За это время я переменился 
и борода у меня очень поседела. Я сейчас приметил, что он на меня поглядывал; 
но это он, видно, потому, что я с вами долго беседую, вельможная пани, потом он 
спокойно отвел глаза. Збышка он узнал бы, но меня не помнит, а про мой обет, 
может, и вовсе не слыхал, есть у него про кого подумать поважнее меня.
     - Это про кого же?
     - Вызвать его на бой дали обет и Завиша из Гарбова, и Повала из Тачева, и 
Марцин из Вроцимовиц, и Пашко Злодвей, и Лис из Тарювиска. Любой из них, 
милостивая пани, с десятком таких, как он, справился бы, а их ведь вон сколько! 
Да лучше бы ему на свет не родиться, чем знать, что хоть один такой меч занесен 
над его головой. А я не только не скажу ему про обет, но постараюсь еще войти к 
нему в доверие.
     - Зачем это вам нужно?
     Лицо у Мацька сразу стало хитрое, он сделался похож на старую лисицу.
     - Чтобы он мне письмо дал, с которым я мог бы безопасно разъезжать по 
землям крестоносцев и в случае надобности прийти Збышку на помощь.
     - Достойно ли это рыцарской чести? - с улыбкой спросила княгиня.
     - Достойно, - решительно ответил Мацько. - Вот если бы я, к примеру, напал 
на него сзади в бою и не крикнул, чтобы он повернулся, тогда я покрыл бы себя 
позором, но в мирное время поймать врага хитро на удочку - да этого ни один 
настоящий рыцарь не постыдится.
     - Тогда я познакомлю вас, - сказала княгиня.
     И, сделав знак Лихтенштейну, она познакомила его с Мацьком, решив, что, 
если Лихтенштейн даже узнает его, особой беды от этого не будет.
     Но Лихтенштейн не узнал Мацька. На тынецкой дороге он действительно видел 
старого рыцаря в шлеме, а потом только один раз говорил с ним, да и то вечером, 
когда Мацько приходил к нему с просьбой простить Збышка.
     Однако поклонился крестоносец довольно надменно и, только увидев позади 
рыцаря двоих красивых оруженосцев в богатых одеждах, подумал, что далеко не 
всякий может иметь таких слуг; лицо его стало немного приветливей, хотя он 
по-прежнему надменно выпячивал губы, как всегда при разговоре с особой, не 
принадлежащей к владетельному дому.
     - Этот рыцарь едет в Мальборк, и я сама поручаю его приязни великого 
магистра; но он знает, каким уважением вы пользуетесь в ордене, и желал бы и от 
вас получить письмо.
     После этого она отошла к епископу, а Лихтенштейн устремил на Мацька 
холодные стальные глаза и спросил:
     - Что побуждает вас посетить нашу благочестивую и скромную столицу?
     - Побуждения у меня добрые, побуждения благие, - ответил Мацько, поднимая 
на него глаза. - Иначе милостивая княгиня не поручилась бы за меня. По обещанию 
я бы хотел съездить, да и увидеть вашего магистра, славнейшего из рыцарей, 
который печется о мире на земле.
     - Мы убогие, но гостеприимные монахи, и тот, за кого ручается милостивая 
княгиня, госпожа и благодетельница наша, не будет иметь повода упрекнуть нас; 
что ж до магистра, то вам трудно будет его увидеть: он уже около месяца в 
Гданьске, а оттуда собирается в Крулевец и дальше на границу; хоть он и стоит 
за мир, но вынужден оборонять владения ордена от вероломных посягательств 
Витовта.
     Услышав это, Мацько так огорчился, что Лихтенштейн, от взгляда которого 
ничто не могло укрыться, сказал:
     - Я вижу, что вы в равной мере хотели увидеть великого магистра и 
выполнить свой обет.
     - Да, я хотел, я очень хотел! - поспешно ответил Мацько. - Так война с 
Витовтом за Жмудь <В марте 1401 г. в Жемайтии вспыхнуло восстание, которое 
приобрело всенародный характер, сопровождалось уничтожением орденских замков и 
было поддержано Витовтом. Крестоносцы предприняли опустошительные походы на 
литовские земли.> дело решенное?
     - Витовт сам ее начал, оказав, вопреки обещаниям, помощь бунтовщикам.
     На минуту воцарилось молчание.
     - Что ж! Да ниспошлет бог удачу ордену, какой он заслужил! - сказал 
наконец Мацько. - Не увижу я магистра, так хоть исполню свое обещание.
     Сказал он это, а сам, не зная в растерянности, что предпринять, думал 
только об одном:
     "Где же мне искать теперь Збышка, где же мне теперь найти его?"
     Нетрудно было догадаться, что если магистр покинул Мальборк и отправился 
на войну, то нечего искать в Мальборке и Збышка; но, во всяком случае, нужно 
собрать о нем самые подробные сведения. Старый Мацько сильно опечалился; но, 
будучи человеком предприимчивым, решил не терять времени и завтра же двинуться 
в путь. С помощью княгини Александры ему легко удалось получить письма от 
Лихтенштейна, который питал неограниченное доверие к княгине. Это были 
рекомендательные письма к бродницкому комтуру и к великому госпитальеру в 
Мальборке. Мацько подарил за них Лихтенштейну довольно большой серебряный кубок 
тонкой работы вроцлавских маст