едни выпить в корчме со 
старым Вильком из Бжозовой; подгулявши, он говаривал старику:
     - Мы с вашим сыном не раз из-за нее друг дружку калечили, жениться на ней 
хотели; но это было все едино, что месяц с неба достать.
     Иные заявляли во всеуслышание, что такую встретишь разве только в Кракове 
при королевском дворе. Кроме богатства, красы и осанки, ее почитали за здоровье 
и силу. Тут все были единодушны. "Вот это баба! - говорили люди. - Да она в 
лесу медведя подопрет рогатиной, и орехи грызть ей незачем: разложит на лавке 
да присядет, небось расплющатся, как под мельничным жерновом!" Так нахваливали 
ее и в приходе в Кшесне, и в соседних деревнях, и даже в воеводском Серадзе. 
Однако, завидуя Збышку из Богданца, никто особенно не дивился, что ему 
досталась такая жена, он и сам был окружен сиянием славы, какой не добился 
никто во всей округе.
     Молодые шляхтичи рассказывали друг другу целые легенды про немцев, которых 
Збышко "нащелкал" в битвах под предводительством Витовта и в поединках на 
утоптанной земле. Говорили, что из его рук не ушел ни один крестоносец, что в 
Мальборке он сбил с коня двенадцать рыцарей, в том числе брата магистра, 
Ульриха, что, наконец, он мог выйти на состязание даже с краковскими рыцарями, 
и сам непобедимый Завиша Чарный был его закадычным другом.
     Некоторые не хотели верить этим необыкновенным легендам; но и они, когда 
речь заходила о том, кого выбрать от округи, если польским рыцарям придется 
сразиться с другими, говорили: "Кого же, как не Збышка", и только потом 
называли волосатого Чтана из Рогова и других местных силачей, которым по части 
рыцарской выучки было далеко до молодого владетеля Богданца.
     Богатый и славный Збышко снискал всеобщее уважение. Взятые за Ягенкой 
Мочидолы и крупные владения аббата не шли в счет, Збышко и до этого владел уже 
Спыховом с его неисчислимыми богатствами, накопленными Юрандом; люди к тому же 
шепотком передавали, что одна только военная добыча, захваченная рыцарями из 
Богданца, - доспехи, кони, одежда и драгоценности, - стоит трех-четырех добрых 
деревень.
     В этом усматривали особую милость бога к роду Градов, герба Тупая Подкова, 
который так было захирел, что ничего у него не осталось, кроме одного голого 
Богданца, а теперь поднялся выше всех других родов в округе.
     "В Богданце после пожара один покосившийся домишко остался, - толковали 
старики, - из-за недостатка работников хозяевам пришлось всю деревню родичам 
заложить, а теперь вон замок возводят". Все диву давались, но чувствовали, что 
и весь народ так же стремительно идет по пути к невиданному богатству и что, по 
воле бога, таким и должен быть порядок вещей, так что в удивлении этом не было 
злобной зависти. Напротив, вся округа гордилась и похвалялась рыцарями из 
Богданца. Они являли как бы наглядный пример того, чего может достичь шляхтич, 
если у него крепкая рука и отважное сердце и если им владеет жажда рыцарских 
приключений. Не один шляхтич, глядя на рыцарей из Богданца, чувствовал, что ему 
тесно дома, на своей стороне, что за рубежом в руках врагов неисчислимые 
богатства и обширные земли, которые можно захватить с большой пользой для себя 
и для королевства. И от этого избытка сил, который ощущали шляхетские роды, 
кипело все общество, подобно сосуду, из которого вот-вот вырвется кипящая струя.
 Мудрые краковские советники и миролюбивый король могли до поры до времени 
сдерживать эти силы и на долгие годы откладывать войну с извечным врагом; но 
никто в мире не в состоянии был ни подавить их совсем, ни сдержать стремление 
народного духа вперед, на пути к величию.

ХLVI

     Мацько дожил до счастливых дней. Не раз говорил он соседям, что получил 
больше, чем ожидал. Даже старость только убелила его сединами, но не отняла ни 
сил, ни здоровья. И сердце его преисполнилось таким весельем, какого он никогда 
еще не испытывал. Его суровое когда-то лицо становилось все добродушнее, а 
глаза улыбались людям приветливой улыбкой. В душе он был уверен, что все зло 
кончилось навсегда и что никакая забота, никакое несчастье не омрачат уже дней 
его жизни, текущих спокойно, как прозрачный ручей. Воевать до старости, а на 
старости хозяйничать и умножать для внучат достояние - это во все времена было 
его заветное желание и вот оно исполнилось. В хозяйстве все шло как по маслу. 
Леса Мацько повырубил и расчистил; на нови каждую весну зеленели всякие хлеба; 
росло богатство; на лугах выгуливались сорок кобылиц с жеребятами, которых 
старый шляхтич осматривал каждый божий день; стада овец и коров паслись по 
перелескам и перелогам; Богданец совсем переменился; заброшенная усадьба стала 
людной и зажиточной деревней; взор путника издали поражали сторожевая башня и 
стены замка, которые не успели еще потемнеть и отливали золотом на солнце и 
багрянцем в