амок и храм, - ответил чех. - Водит их сам 
замковый комтур, а потом они пойдут обедать в большую трапезную; магистр и вас 
собирается позвать на обед.
     - А что ты делал с утра?
     - Да все присматривался к наемной немецкой пехоте, которую обучали 
капитаны, и сравнивал ее с нашей, чешской.
     - А разве ты помнишь чешскую пехоту?
     - Мальчишкой взял меня в плен рыцарь Зых из Згожелиц, ну, а все-таки я 
хорошо помню: сызмальства занимало меня это дело.
     - Ну, и что же ты думаешь?
     - Да ничего! Сильная у крестоносцев пехота и хорошо обучен народ, а 
все-таки волы они, а наши чехи - волки. Случись война, так ведь вы знаете, что 
волы волков не едят, а волки очень до говядины лакомы.
     - Это верно, - сказал Мацько, который, видно, кое-что знал об этом, - кто 
на вас наткнется, как от ежа отскочит.
     - В битве конный рыцарь десятка пехотинцев стоит, - сказал Збышко.
     - Но Мариенбург может взять только пехота, - возразил оруженосец.
     На этом разговор о пехоте кончился, так как Мацько, следуя за ходом своих 
мыслей, сказал:
     - Послушай, Глава, сегодня поем я поплотнее, и, как почувствую, что 
набрался сил, поедем.
     - А куда? - спросил чех.
     - Ясное дело, в Мазовию. В Спыхов, - ответил Збышко.
     - Там и останемся?..
     Мацько вопросительно взглянул на Збышка; до сих пор у них не было 
разговора о том, что они будут делать дальше. Может, молодой рыцарь и принял 
уже решение, но, не желая, видно, огорчать дядю, он уклончиво ответил:
     - Сперва вам надо поправиться.
     - А потом?
     - Потом? Вы вернетесь в Богданец. Я ведь знаю, как вы любите Богданец.
     - А ты?
     - И я люблю.
     - Я не хочу сказать: не езди к Юранду, - медленно проговорил Мацько, - 
коли помрет он, надо ведь достойно похоронить его; но ты только послушай, что я 
тебе скажу: ты еще молод и умом со мной не можешь равняться. Несчастливое место 
этот Спыхов. Коли и бывала тебе в чем удача, так только не в Спыхове, ничего ты 
там не изведал, кроме тяжкого горя да мук.
     - Это все так, - сказал Збышко, - но ведь там Дануся моя похоронена...
     - Перестань! - воскликнул Мацько, опасаясь, как бы Збышко опять не впал в 
такое отчаяние, как накануне.
     Но на лице молодого рыцаря изобразились только печаль и умиление.
     - У нас еще будет время поговорить, - сказал он, помолчав с минуту времени.
 - В Плоцке вам все равно придется отдохнуть.
     - Уж там, ваша милость, о вас позаботятся, - вмешался Глава.
     - Правда! - воскликнул Збышко. - Знаете ли вы, что там Ягенка? Она 
придворная княгини Александры. Ну, конечно, вы знаете, вы же сами ее туда 
привезли. Она была и в Спыхове. Странно мне только, что вы ничего не сказали 
мне о ней у Скирвойла.
     - Мало того, что она была в Спыхове, без нее Юранд и по сию пору бродил бы 
ощупью по дорогам, а нет, так помер бы где-нибудь под забором. Я привез ее в 
Плоцк получить наследство аббата, а не говорил тебе потому, что толку в этом 
было тогда мало, ты, бедняга, ничего в ту пору не видел.
     - Она очень вас любит, - сказал Збышко. - Слава богу, что не понадобились 
нам никакие письма; но ведь она насчет вас получила письмо от княгини, а через 
княгиню и от послов ордена.
     - Да благословит ее бог, лучше девушки на всем свете не сыщешь! - сказал 
Мацько.
     Дальнейший разговор был прерван появлением Зындрама из Машковиц и Повалы 
из Тачева, которые услыхали о том, что Мацьку накануне было худо, и пришли 
проведать его.
     - Слава Иисусу Христу! - переступив порог, поздоровался Зындрам. - Ну, 
каково вам нынче?
     - Спасибо! Ничего, помаленьку! Збышко вот толкует, что обвеет меня 
ветерком, и все будет хорошо.
     - Что ж... конечно, все будет хорошо, - вмешался Повала.
     - И отдохнул я славно! - продолжал Мацько. - Не то что вы. Слыхал я, что 
вам пришлось встать спозаранку.
     - Сперва к нам здешние люди приходили просить пленников обменять, - сказал 
Зындрам, - а потом мы осматривали хозяйство ордена - и предзамковое укрепление, 
и оба замка.
     - Крепкое хозяйство и крепкие замки! - угрюмо проворчал Мацько.
     - Да, крепкие. В храме у них арабские украшения, - крестоносцы говорят, 
что научились такой лепке в Сицилии от сарацин, - а в замках покои со сводами, 
утвержденными то на одной, то на многих колоннах. Вы сами увидите большую 
трапезную. А какие везде укрепления, нигде таких не найдешь. Самое большое 
каменное ядро не пробьет таких стен. Любо-дорого смотреть...
     Зындрам говорил так весело, что Мацько воззрился на него в изумлении.
     - А вы видели, как они богаты, - спросил старый рыцарь, - какой у них 
порядок, сколько войска, гостей?
     - Они все нам показывали будто бы из гостеприимства, а на самом деле для 
того, чтобы у нас упало сердце.
     - Ну, и что же?
     - Ну, коли, бог даст, дело дойдет до войны, погоним мы их прочь за моря и 
горы, туда, откуда они к нам пришли.
     Мацько от удивления даже с места вскочил, позабыв о своей болезни.
     - Да неужто? - воскликнул