Князь посвятил тебя в рыцари и вот что велел тебе передать.
     С этими словами она положила около Збышка пояс и золотые шпоры. От радости 
и изумления у Збышка вспыхнули бледные щеки; он поглядел на Данусю, затем 
перевел взгляд на рыцарские знаки и, закрыв глаза, стал повторять:
     - Как же это он посвятил меня в рыцари?
     В эту минуту вошла княгиня, и Збышко тотчас догадался, что это ей он 
обязан таким счастьем; он приподнялся на руках и стал благодарить милостивейшую 
госпожу и просить у нее прощения за то, что не может упасть к ее ногам. Она 
велела ему лежать спокойно и сама помогла Данусе положить его голову на подушки.
 Тем временем пришел князь, а с ним ксендз Вышонек, Мрокота и несколько других 
придворных. Князь Януш издали сделал рукой знак, чтобы Збышко не двигался, 
затем присел около него и сказал следующее:
     - Вот что скажу я тебе! Не надо удивляться, что награда ждет тех, кто 
совершает доблестные и славные подвиги, ибо если доблесть останется без награды,
 то и злодеяние останется без возмездия. Ты, не щадя жизни и здоровья, оградил 
нас от тяжкого бедствия, посему дозволяем мы тебе опоясаться рыцарским поясом и 
ходить отныне в чести и славе!
     - Вельможный князь, - ответил Збышко, - я бы десяти жизней не пожалел...
     От волнения он больше ничего не мог сказать, да и княгиня положила ему 
руку на уста, так как ксендз Вышонек не позволял ему говорить. А князь 
продолжал:
     - Думаю, ты знаешь, что такое рыцарский долг, и достойно будешь носить эти 
знаки. Верой и правдой должен ты служить спасителю нашему и бороться с врагом 
рода человеческого. Земному помазаннику ты должен блюсти верность, избегать 
несправедливой войны и защищать угнетенную невинность, и да поможет тебе в этом 
господь бог и страсти Христовы!
     - Аминь! - произнес ксендз Вышонек.
     Князь поднялся, перекрестил Збышка и, уходя, сказал:
     - Выздоровеешь, приезжай прямо в Цеханов, а я вызову туда и Юранда.

XXV

     Спустя три дня от крестоносцев приехала женщина с герцинским бальзамом, а 
с нею из Щитно прибыл капитан лучников с письмом, подписанным братьями и 
скрепленным печатью Данфельда; в письме крестоносцы призывали небо и землю в 
свидетели обид, которые были нанесены им в Мазовии, и, грозя карой небесной, 
требовали наказания за убийство "любимого товарища и гостя". Данфельд приложил 
и жалобу от своего имени, в смиренных, но вместе с тем грозных словах требуя 
вознаграждения за тяжелое увечье и смертного приговора чеху. Князь на глазах 
капитана разорвал письмо, бросил клочки к его ногам и сказал:
     - Магистр прислал сюда этих тевтонских псов, чтобы они снискали мою 
милость, а они только разгневали меня. Скажите им от моего имени, что они сами 
умертвили гостя, и оруженосца хотели умертвить, и что я напишу об этом магистру 
и присовокуплю, что ему надлежит прислать других послов, коли он желает, чтобы 
в случае войны с краковским королем я остался в стороне.
     - Вельможный князь, - спросил капитан, - только ли этот ответ должен я 
отвезти могущественным и благочестивым братьям?
     - Мало тебе этого, так скажи им еще, что не истинными рыцарями, но псами я 
их почитаю.
     На этом кончилась аудиенция. Капитан уехал, князь в тот же день отбыл в 
Цеханов. Осталась только "сестра" с бальзамом. Недоверчивый ксендз Вышонек не 
захотел употреблять этот бальзам, тем более что больной прошедшей ночью спал 
хорошо и хотя, проснувшись утром, чувствовал слабость, но перестал уже гореть. 
После отъезда князя "сестра" тотчас послала одного из своих слуг будто бы за 
новым лекарством - "яйцами василиска", которые, как она уверяла, возвращают 
силы даже умирающим, а сама стала расхаживать по дому; смиренная, она не 
владела одной рукой и носила одежду светскую, но похожую на монашескую, - с 
четками и паломнической тыковкой у пояса. Она хорошо говорила по-польски и все 
выспрашивала слуг о Збышке и Данусе, которой при случае подарила иерихонскую 
розу. На другой день, когда Збышко спал, а девушка сидела в застольной, 
"сестра" пробралась к ней и сказала:
     - Да благословит вас бог, панночка. Нынче ночью после молитвы снилось мне, 
будто к вам сквозь метель пробивались два рыцаря; один дошел первым и окутал 
вас белым плащом, а другой сказал: "Я вижу только снег, а ее нету", - и 
повернул назад, Дануся, которой хотелось спать, тотчас раскрыла свои любопытные 
голубые глазки и спросила:
     - Что это значит?
     - Это значит, что вы тому достанетесь, кто вас крепче всех любит.
     - Это Збышко! - воскликнула девушка.
     - Не знаю, я лица не видала, видала только белый плащ, а потом сразу 
проснулась от ломоты в ногах. Всякую ночь посылает мне Христос ломоту в ногах, 
а рука, по его воле, совсем у меня отнялась.
     - Что же вам бальзам не помог?
     - Не поможет мне, панночка, бальзам, потому что покарал меня господь за 
тяжкий грех, а коли хотите знать, за какой, так я вам расскажу.
     Дануся утвердительно кивнула головой, и сестра повела свой рассказ:
     - В ордене и послушницы есть, и женщины, которые не дают обета и даже 
могут бы