НЕГРЫ

     До рассвета было  еще  далеко.  На  небе  появились  редкие  перистые
облака, порой закрывавшие луну, и  тогда  вокруг  воцарялась  непроглядная
темень. После пережитых потрясений наступила некоторая передышка.
     Пользуясь затишьем,  я, как обычно, через Арнака
обратился к Манаури:
     - Где спасенная негритянка?
     Индеец качнул головой назад.
     - Далеко?
     - Нет!
     - Не знаешь, она пришла в себя?
     - Не знаю.
     - Идем к ней.
     Приказав людям,  оставшимся  во  главе  с  Вагурой  на  краю  поляны,
соблюдать в наше  отсутствие  особую  осторожность,  Манаури,  Арнак  и  я
двинулись назад.
     - Надо пройти шагов сто, - пояснил Манаури.
     - Что будем делать дальше? - спросил Арнак.
     - Как и решили, пойдем на помощь Матео.  Только сначала  поговорим  с
негритянкой. Возможно, от нее узнаем что-нибудь важное.
     Негритянка сидела, прислонившись спиной к стволу  небольшого  дерева.
Услышав приближающиеся шаги, она  быстро  вскочила,  готовая  бежать,  но,
узнав нас, тут же успокоилась.
     - Долорес, как ты себя  чувствуешь?  -  приветливо  обратился  к  ней
Манаури по-испански. - Тебе лучше?
     - Лучше, - вздохнула женщина.
     - Тебя накормили?
     - Да.
     Заметив меня, Долорес задрожала всем телом.
     - Успокойся, глупая! - ласково произнес Манаури. - Это наш  друг.  Он
спасет Матео.
     - Матео убит, - прошептала негритянка.
     - Что ты говоришь? Ты уверена?
     - Да. Я видела, как его убили.
     - Где это произошло?
     - Там...
     Она замолчала, не в силах продолжать.  Манаури осторожно потряс ее за
плечи, заклиная взять себя в руки и не задерживать нас.
     Индеец уверял меня, что Долорес было лет тридцать, но  выглядела  она
на все пятьдесят: так изнурило ее долголетнее рабство. Увезенная из Африки
еще ребенком, она знала только испанский язык.  Испанцы дали ей  имя,  они
же, взваливая на нее непомерную работу, лишили ее молодости.
     Кое-как женщина наконец вновь пришла в себя и стала  отвечать  яснее.
События, насколько мы могли  понять  из  ее  сбивчивых  слов,  развивались
примерно так: Матео со своей группой по нашему совету расположился лагерем
неподалеку от Черепашьего мыса.  В этот вечер их костер, как всегда, горел
на берегу, а примерно через час после захода солнца все отправились спать.
Никто не заметил корабля,  появившегося  в  сумерках  на  горизонте,  зато
испанцы сразу обнаружили горевший костер.  Они высадились где-то  недалеко
от мыса и стали подкрадываться к спящим.  Но одна из находившихся  с  ними
собак преждевременно  залаяла  и  всполошила  лагерь.  Прежде  чем  палачи
приблизились,  люди  Матео  убежали  в  заросли.  Тяжелее  всего  пришлось
женщинам с маленькими детьми. Пытаясь отвести от них погоню, Матео с тремя
или четырьмя товарищами выступил против преследователей и весь удар принял
на себя.  У них были только палки и копья; против них - разъяренные собаки
и превосходящие силы  испанцев  со  шпагами,  копьями,  ружьями.  Матео  и
товарищи защищались отчаянно и долго - очевидно, враг хотел  захватить  их
живыми, - и, прежде чем они пали под ударами  превосходящих  сил,  беглецы
смогли рассеяться по всему лесу.  Долорес сразу же потеряла своих и бежала
одна куда глаза глядят. В нее два раза стреляли, но не попали.
     Наконец она добежала до поляны, где  ее  настигла  собака  и  где  мы
пришли ей на помощь.
     - А почему ты думаешь, что Матео погиб? - спросил я.
     -  Потому  что  все  испанцы  бросились  на  него!  Я  видела,  когда
обернулась. Его окружили со всех сторон.
     - Они могли его ранить, могли взять живым.
     Но Долорес была твердо уверена в гибели Матео, как  и  тех  трех  или
четырех мужчин, которые сражались вместе  с  ним,  хотя  и  не  могла  это
убедительно доказать.
     - Испанцам нужны живые рабы, а не мертвые, - заметил Манаури.
     -  Жив  Матео  или  мертв,  -  заметил  я,  -  его  последний  бой  и
самоотверженность говорят, что он настоящий герой.
     - У Матео всегда было мужественное сердце, - подтвердил Манаури.
     Чуть слышный треск сломанного сучка со  стороны  поляны  прервал  наш
разговор. Появилась расплывчатая фигура быстро бегущего человека.
     - Наш, - шепнул Арнак.
     Это был один из индейцев, находившихся в карауле.  Он принес какую-то
важную новость и торопливо излагал ее, обращаясь к Манаури. Арнак перевел:
     - Какие-то люди пересекли поляну... и перешли на эту сторону.