борт, мы торопливо обшарили всю лодку в поисках чего-нибудь полезного.
     - А под парусом? - шепнул я Арнаку. - Пошарь-ка там!
     Минуту спустя я услышал радостный возглас.
     - О-ей! - ликовал  мой  юный  друг,  радостно  размахивая  в  воздухе
найденным топором.
     - Отлично! Забирай его с собой! - прошептал я. - Сгодится.
     Ничего более  не  обнаружив,  мы  осторожно  соскользнули  в  воду  и
повернули к берегу.  На мелководье нам пришлось встать  на  четвереньки  и
дальше ползком добираться до лодки, лежавшей на берегу.
     Издали она казалась нам не особенно большой  и  тяжелой,  но  теперь,
когда надо было стащить ее с песка на воду, пришлось  немало  потрудиться.
Наконец нам удалось ее сдвинуть.
     - Посмотри, есть ли в ней весла и парус! - шепнул я Арнаку.
     - Есть, - ответил тот, продолжая толкать лодку.
     Мы были  так  поглощены  своим  занятием,  что  совершенно  забыли  о
приближающемся рассвете.  И тут я вдруг услышал характерный  скрип  песка.
Повернув голову, я  с  ужасом  увидел  приближающегося  к  нам  от  шалаша
человека. Заметив лодку не на своем месте, испанец на мгновение застыл как
вкопанный.
     - Каррамба! - закричал он  во  все  горло  и  еще  крикнул  несколько
испанских слов, а затем одним прыжком, как ягуар, бросился в  воду,  чтобы
удержать уплывающую лодку.  Нас, вероятно, он до сих пор не заметил и  лез
вперед как очумелый.  Арнак, изловчившись, хватил его топором  по  голове.
Испанец охнул и без чувств рухнул в воду.  Однако поднятый им  перед  этим
крик разбудил людей в шалашах. Они выскочили и мчались теперь к нам.
     Не оставалось ничего другого, как бросить лодку и спасаться бегством.
Мы  нырнули  и  незаметно  быстро  отплыли  от  лодки.  Сзади    слышались
возбужденные  голоса  испанцев.  Отплыв  на  безопасное  расстояние,    мы
остановились, чтобы посмотреть, что  делается  в  лагере  противника.  Там
разожгли на берегу костер, вытащили на песок лодку, приводили  в  сознание
лежавшего без  чувств  испанца.  Складывалось  впечатление,  что  о  нашем
существовании там не догадываются.
     - Прощай, лодочка! - скрипнул я зубами.
     Меня разбирала злость: мало того, что не удалось похитить лодку,  так
еще вдобавок ко всему я уронил в воду свой охотничий  нож,  служивший  мне
верой и правдой.
     Вагуру мы нашли в условленном  месте,  шагах  в  трехстах  от  лагеря
испанцев.  Вместе с ним мы снова  подкрались  к  шалашам  и,  укрывшись  в
кустах, стали наблюдать за испанцами.
     Оглушенный Арнаком испанец к этому времени  пришел  в  себя,  и,  как
видно, рассказывал своим  товарищам  ужасающие  подробности  нападения  на
него, поскольку в лагере поднялось заметное возбуждение. На большую шлюпку
тотчас же выслали двух вооруженных  караульных,  а  меньшую  оттащили  еще
дальше от воды.  Опасаясь, видимо, нападения, остаток ночи никто в  лагере
не спал.
     - Пронюхали, собаки! - проговорил Арнак. - Как бы утром они не  стали
нас искать.
     - Побоятся - они же не знают, сколько нас тут.
     - И думаешь, оставят нас в покое?
     - Конечно.
     Все произошло даже лучше,  чем  я  предполагал.  Перед  рассветом  мы
заметили в лагере оживленную беготню и испытали немалую  радость:  испанцы
готовились к отплытию.  Они лихорадочно носились по берегу и спешили  так,
словно сам Люцифер наступал им на пятки.
     Первые лучи восходящего солнца осветили два  развернутых  паруса  уже
далеко на горизонте.  Они двигались курсом на север,  в  сторону  острова,
который  мы  считали  Маргаритой.  С  облегчением  вздохнув,  мы  тут   же
отправились к месту, где недавно лежала на песке лодка, в надежде отыскать
мой нож. Нам повезло: Вагура нашел его на мелководье, и я так обрадовался,
что обнял и крепко расцеловал парнишку.
     Но было бы ошибкой считать, что на этом наши приключения  окончились.
Оказалось, что вчерашний ливень погасил пожар на испанской  бригантине,  а
буря выбросила ее остов на одну  из  пяти  скал,  близ  которых  произошло
морское сражение.  Нос корабля,  сгоревший  дотла,  развалился,  а  корма,
казалось, уцелела, хотя из глубины ее все еще валил дым.
     В то утро мы занимались обычными делами.  Около полудня меня  осенила
мысль.  Поразительно, как она не пришла мне в  голову  раньше.  Остов!  На
останках бригантины, конечно же, немало  крайне  нужных  нам  вещей,  быть
может, даже доски, молотки и гвозди, с  помощью  которых  можно  соорудить
неплохую лодку.  До остова, торчавшего в полумиле от берега, нетрудно было
добраться на нашем плоту.
     Сразу же после обеда мы все вместе отправились в путь.  С собой взяли
топор, нож и несколько пустых корзин.  Море  было  довольно  спокойным,  и
переправа не представляла трудностей.
     Из глубины корпуса через все щели  валил  еще  дым,  однако  кормовые
надстройки, высоко торчавшие над водой, казались не слишком пострадавшими.
     Мы подплыли к самой палубе.  Куда ни  глянь,  всюду  печальные  следы
опустошения.  Однако  огонь  уничтожил  не  все.  Некоторые  балки  только
обуглились. Паруса, правда, сгорели дотла, но мачты частично уцелели. Да и
такелаж был уничтожен не полностью.