друг у друга из рук, с  дикой  алчностью  норовя  завладеть  своей  частью
добычи.
     - Не трогайте! - кричали мы еще  издали.  -  Бросьте  одеяла!  В  них
смерть! Смерть! Бросьте!..
     Где уж там бросать, когда они завладели добычей и уже  держали  ее  в
руках! Нас было всего несколько человек - их несколько  десятков.  Будь  у
нас оружие, возможно, вид его и  отрезвил  бы  их,  вынудив  уступить,  но
оружия с нами не было.
     Подбежав к месту событий, я стал кричать, объясняя,  какая  опасность
таится  в  одеялах,  и  кое-кто  при  виде  моей  горести   и    бешенства
действительно заколебался.  Но в этот  миг  низко  склоненный  дотоле  над
землей, словно в молитве, человек внезапно вскочил, и перед нашими взорами
предстал шаман Карапана с перекошенным от ненависти лицом.
     - Не слушайте его! - захрипел он диким голосом. - Нет в этих циновках
смерти! Я изгнал ее. Он вас обманывает. Он хочет захватить все себе!
     В разгоряченной толпе был и Конесо. Под мышкой он держал одеяло.
     - Вождь! - крикнул я ему. -  Ты  обрекаешь  племя  на  гибель!  Брось
одеяло, умоляю тебя!
     Гнев, смущение, высокомерие попеременно отражались на его лице.
     - Нет! - отрезал он. -  Не  смей,  Белый  Ягуар,  нам  приказывать  и
навязывать свою волю! Испанцы подарили это нам.  Ты хотел выбросить все  в
воду и лишить нас подарков. Этому не бывать!
     Все наши усилия оказались тщетны, и уговоры отскакивали, как горох от
стены. Люди оставались глухи и непримиримы. Шаман хохотал, захлебываясь от
злорадства и дикого упоения одержанной над нами победой.  Кое-кто из наших
воинов  хотел  было  броситься  на  серимцев,  невзирая  на  их  численное
превосходство,  и  силой  отнять  одеяла.  Я  решительно    их    удержал:
прикосновение к одеялам им тоже грозило заражением. Они поняли это.
     Видя, что слепцов  нам  все  равно  не  убедить,  я  приказал  быстро
возвращаться назад. Возбуждение мое улеглось, следовало думать о спасении.
Близость нашей поляны от Серимы создавала опасность заражения и  для  нас.
На обратном пути я коротко рассказал друзьям о признаках  красной  смерти:
она необычайно заразна, на  теле  заболевшего  появляются  красные  пятна,
потом развивается горячка, и все кончается  сильнейшей  слабостью,  а  для
индейцев - неизбежной смертью. Я рассказал им о случае из моего детства, о
печальной участи саскуиханна в долине Аллеганского плато.
     - Нам остается одно: немедля бежать, не теряя ни минуты! Все, кто  не
касался еще смертоносных одеял, должны отсюда бежать! - заявил я.
     - А если мы уйдем в залив Потаро,  где  стоит  наша  шхуна,  это  нас
спасет? - спросил Манаури.
     - Думаю, да.  Но главное - в ближайшие  недели  никому  из  наших  не
касаться больных, если они появятся! Это самое главное.
     - А сколько длится болезнь?
     - Спустя несколько дней после заражения, кажется,  появляются  первые
признаки, а потом дней через десять-пятнадцать наступает смерть или полное
выздоровление.
     - А как ее лечат?
     - Я точно не знаю.  Кто-то говорил мне, что надо все время лежать, не
раскрываться, когда горячка, упаси бог, не мыться и очень мало есть.
     - Если так, надо  сообщить  в  Сериму,  как  вести  себя  больным!  -
задумался Манаури.
     - Конечно...
     Меня порадовало, что друзья  мои  так  серьезно  восприняли  все  мои
советы.  Мы тотчас же подняли на ноги обитателей нашей  поляны.  Шхуна,  к
счастью, еще накануне вечером вернулась из залива Потаро, и  теперь  можно
было грузить на нее весь наш скарб и припасы, включая гончарные и  ткацкие
станки и даже стены, столбы и крыши некоторых наспех разобранных  хижин  и
шалашей.
     В то время, когда все, обгоняя друг друга, работали, чтобы как  можно
быстрее  покинуть  злосчастную  местность,  десять  варраулов  с  оружием,
полученным от нас, выстроились перед моей хижиной в одну  шеренгу,  словно
отряд солдат,  а  Мендука  подошел  ко  мне  в  сопровождении  Арипая  как
переводчика и попросил разрешения поговорить со мной.
     - Слушаю, - подивился я торжественности церемонии.
     - Белый Ягуар, ты не позволил нам, - проговорил  Мендука,  -  догнать
испанцев, и мы тебя послушались.  Но теперь ты нам позволишь? Ведь испанцы
оказались предателями.
     - Ты молодец! - похвалил я.  -  А  твои  воины  тоже  хотят  пощипать
испанцев?
     - Мы хотим отнять у них ружья.
     - И не щипать?
     - Можно и пощипать.
     Я  вопросительно  взглянул  на  Манаури,  слушавшего  наш   разговор.
Испанцев-предателей,  откровенно  говоря,  следовало  проучить,  с    этим
согласен был и Манаури.
     - Хорошо, - согласился я. - Но поплывете вы на свой страх и риск,  мы
не станем прикладывать к этому руку. Вам дадут самую быструю итаубу, запас
провизии и оружие, но за это вы сообщите нам, чем все кончится.
     - Сообщим.
     Спустя каких-нибудь полчаса варраулы уже мчались вниз  по  реке.  Они