слова из названия его книги. Неужели и меня ждет такая же судьба?
     - Нет! Конечно же,  нет!  -  воскликнул  я,  воспрянув  духом,  когда
внимательнее осмотрелся по сторонам.
     В прозрачном воздухе море просматривалось далеко вперед.  Остров,  на
котором я находился, не был  одиноким  в  бескрайнем  водном  просторе.  С
севера на горизонте отчетливо вырисовывались  над  морем  контуры  другого
острова, значительно большего, чем мой. С противоположной стороны, на юге,
не далее, вероятно, чем в семи-восьми милях,  тоже  виднелась  обширная  и
совершенно плоская земля.
     Это мог быть материк или какой-нибудь большой остров.  Близость  этой
земли придала мне бодрости.
     Продолжая внимательно осматриваться, я отметил,  что  высокоствольный
темно-зеленый лес, там и тут перемежавшийся  бесплодно-рыжими  пролысинами
степи, рос лишь  в  центре  острова.  Остальная  его  часть  была  покрыта
кустарниковыми зарослями. Климат на острове был, судя по всему, сухим. Это
подтверждалось и отсутствием рек, и обилием колючего кустарника и  разного
рода агав и кактусов.  Ручей, найденный мной накануне неподалеку от  моего
ночлега, вытекал из леса посреди острова  и  был  единственным  источником
пресной  воды,  какой  я  сумел  заметить  с  холма.  Море  у  извилистых,
изрезанных берегов местами вклинивалось в глубь острова, образуя лагуны  и
бухты, радующие глаз, особенно там, где вверх взметались  веера  кокосовых
пальм. И если бы не сознание моего печального положения, вполне можно было
бы наслаждаться, обозревая великолепный пейзаж. Как ни напрягал я зрение и
как  внимательно  ни  осматривал  все  ближайшие  уголки  острова,  следов
присутствия индейцев я не обнаружил. Это меня порадовало.
     Холм, на котором я стоял, находился в восточной части острова.  С его
вершины на севере отчетливо видны  были  песчаные  дюны,  где  накануне  я
обнаружил остатки спасательной шлюпки.
     Окрестностей с противоположной, южной, стороны я еще не  обозревал  и
обратил теперь туда свой взор в надежде  найти  там  хоть  какие-то  следы
своих товарищей по несчастью.
     Зрение у меня острое, тренированное, но, тщательно осматривая пядь за
пядью пустынную однообразную чащу, я  довольно  долго  не  мог  обнаружить
ничего примечательного.
     Но вдруг что-то привлекло мое внимание.  Я до боли  в  глазах  напряг
зрение.  Далеко на юге, на прибрежном песке, что-то лежало.  Не  то  ствол
дерева, не то обломок корабля, во всяком случае,  предмет  странный,  явно
инородный, диссонирующий с фоном окружающего  пейзажа.  "Может  быть,  это
человек?" Всмотревшись внимательнее, я заметил вокруг  странного  предмета
какое-то движение:  темные  прыгающие  точки.  Минуту  спустя  у  меня  не
оставалось сомнений - это черные огромные птицы собирались вокруг  падали.
"Грифы", - мелькнула мысль.  А если это так, то не подбираются  ли  они  к
умирающему зверю, а то и человеку? Я сорвался с места и  помчался  вниз  с
быстротой оленя.  Пробравшись сквозь  заросли  к  морю,  я  побежал  вдоль
берега.  И вот уже ясно видно: это действительно грифы, а спустя минуту  я
увидел и лежавшего  без  движения  человека,  вокруг  которого  полукругом
расселись хищные птицы.  Сердце у меня колотилось  словно  молот,  готовое
выпрыгнуть из груди, но я не замедлял бега: по одежде было видно, что  это
матрос с нашего корабля.
     Он лежал навзничь и был мертв. Я определил это еще издали. Но, увидев
его лицо, я едва сдержал крик ужаса.  Это был наш капитан.  Глаза  у  него
страшно вылезли из орбит, словно не умещались в глазницах.  И хотя  в  них
отражались все  муки  предсмертной  агонии,  зрачки  еще  и  теперь,  даже
мертвые, впились в меня с леденящей душу мстительностью, почти  как  в  ту
минуту, когда этот злодей собирался меня убить.  Я попытался прикрыть  ему
веки; они отвердели и не поддались.  В левой руке капитан судорожно сжимал
пистолет, но пальцы так одеревенели, что  мне  пришлось  приложить  немало
усилий, прежде чем удалось вырвать из них оружие. Радость, охватившая меня
в  первое  мгновение  при  виде  пистолета,  длилась  недолго.  Ствол  был
наполовину забит мокрым песком, а порох подмочен морской водой. Прекрасное
оружие, но совершенно теперь бесполезное, поскольку  у  меня  не  было  ни
крупинки пригодного пороха.
     - Вот, Ян, и сбылась твоя мечта! - пробормотал я с горькой иронией. -
Оружие есть, но без пороха!
     Я был настолько раздосадован, что хотел было  зашвырнуть  пистолет  в
кусты, но все-таки сдержался и спрятал его, поскольку привык  с  уважением
относиться к любому, даже непригодному,  оружию.  Я  внимательно  осмотрел
труп.  На голове зияла рана,  которая,  по  всей  вероятности,  и  явилась
причиной смерти.  Рана образовалась от удара о какой-то твердый предмет  -
череп в этом месте треснул.
     - Вот тебе и на! - воскликнул я, осматриваясь. - Обо что  же  он  мог
так сильно удариться?
     В этом месте берег устилал мягкий песок, поблизости не было ни  одной
скалы, и лишь кое-где валялись небольшие камни.
     "Неужели он раскроил себе башку об один из этих камней?" -  одолевали
меня сомнения.  Вокруг трупа я заметил много неясных  следов,  похожих  на
человеческие.  Во всяком случае, мне показалось, что это следы людей, хотя
уверенности не было - на песке следы  едва  угадывались.  Возможно,  перед
смертью капитан метался, прежде чем упасть бездыханным.
     "Странно все это! - подумал я. - Загадочная рана на голове, пистолет,