душным. Мы промокли, но делать было нечего.
     Приходилось сносить и томительность  медленно  текущего  времени.  От
постоянного  напряжения  устремленных  в  темноту  глаз  немели  мышцы   и
притуплялось  сознание.  К  тому  же  не  облегчала  нам  бодрствования  и
неуверенность в том, что враг явится именно нынешней ночью.  Порой  зрение
нас обманывало.  Странные звуки, как всегда, раздавались и на опушке леса,
и на берегу реки, а во мраке проносились таинственные тени. Но это были то
бегавшие вокруг собаки и  другие  прирученные  зверушки,  то  какая-нибудь
дикая лесная тварь, то громадные ночные бабочки и всякие прочие  неведомые
обитатели леса.
     Близилась полночь, и  я  стал  собираться  уходить,  чтобы  разбудить
следующую  смену,  как  вдруг  услышал  за  шалашом  трехкратное  стонущее
кваканье лягушки - условный предупредительный сигнал Арнака. Он, вероятно,
что-то заметил.  Я крепче сжал в  правой  руке  палицу,  а  левой  нащупал
рукоятку пистолета.
     Все было как и прежде,  в  начале  ночи  -  ни  темной,  ни  светлой.
Черневшие перед нами стены шалаша, затененные выступавшим  навесом,  четко
вырисовывались на фоне более светлой поляны.  Вдруг мне показалось, что на
этом фоне с левой стороны появилось какое-то темное пятно,  словно  кто-то
стоял или припал к углу шалаша.
     Толкнув Арасибо в бок, я указал ему рукой на этот загадочный предмет.
     - Он! - возбужденно шепнул хромой. - Пришел...
     Там был кто-то чужой, несомненно, не Арнак.  Вечером мы договорились,
что не будем покидать своих постов до  сигнала  тревоги.  Но  таинственный
пришелец не был похож и на Карапану: он казался приземистым и  коренастым,
тогда как шаман был худ и высок.  Человек крадучись пробирался к  входу  в
шалаш.  Я утвердился в мысли, что это  не  Карапана.  А  может,  их  двое?
Возможно, шаман крался сзади, вслед за этим первым?
     Заметив, что Арасибо собирается выскочить из укрытия, я  схватил  его
за руку.
     - Видишь? - выдохнул я ему в ухо. - Это не Карапана.
     - Да! - согласился он.
     - Бери его живым!
     - Живым? - В голосе Арасибо  слышалось  разочарование  и  протест.  -
Зачем?
     Рассуждать  было  некогда!  Я  с  силой  тряхнул  его  за  плечо    и
приглушенным голосом прошипел:
     - Только живым! И не вздумай иначе!
     Арасибо стряхнул мою ладонь и с ножом в правой руке  прыгнул  вперед.
Прыгнул с таким непостижимым проворством, какого я  никогда  в  нем  и  не
предполагал.  От цели его отделяло четыре-пять  шагов.  Но  противник  был
начеку.  То ли его что-то насторожило, то ли он услышал наш шепот,  но  он
вдруг отпрянул в сторону, и нож  Арасибо  рассек  только  воздух,  а  рука
соскользнула с натертого жиром тела.
     Враг метнулся к углу шалаша, где я впервые его увидел. Но уйти ему не
удалось. Я бросился наперерез и палицей нанес ему удар по голове. Но удар,
видимо, был слабым: он зашатался, казалось, вот-вот упадет, но не  упал  и
рванулся было вперед, но тут же попал в объятия Арнака.  Оба они упали.  Я
вновь огрел врага палкой по голове, а Арнак навалился сверху  и  прижал  к
земле.
     - Бери живым! - крикнул я во весь голос.
     - Не могу схватить! - прохрипел Арнак. - Он весь скользкий!
     Противник продолжал бешено вырываться, но  ему  ничто  уже  не  могло
помочь.  Обеими руками я охватил его за шею и крепко сжал, Арнак же вырвал
у него нож и заломил руки за спину так, что хрустнули суставы. Наш пленник
был совершенно голым, лишь со шнурком на талии, и весь натерт жиром, чтобы
легче ускользнуть.
     В темноте трудно было разобрать,  кто  это,  но  теперь  не  вызывало
сомнений - это не Карапана. На наш вопрос, кто он, ответа не последовало.
     Прибежала Ласана с веревками, и мы связали его. По всему судя, он был
один - никого больше мы не нашли.
     - Он  приплыл  на  лодке!  -  сообщил  Арнак.  -  Я  слышал,  как  он
причаливал.
     - Он был один?
     - Один. Больше я никого не видел!
     - Сбегай к реке, посмотри, что с лодкой!
     Лодка была на месте.
     Разбуженная шумом мать  Ласаны,  решив,  что  на  нас  напали  враги,
подняла оглушительный крик.  Проснулись соседи и стали сбегаться  со  всех
сторон, вооруженные чем попало.
     Тревога удалась на удивление.  Не прошло  и  минуты  после  появления
первого воина, как  на  месте  оказались  и  все  остальные.  Многие  были
вооружены с ног до головы, никто  не  забыл  и  своего  мушкета.  Наш  род
оказался на высоте, и меня, несмотря  на  волнение,  охватывала  гордость:
ведь такая боевая готовность во многом моя заслуга.
     Кое-кто из наиболее предусмотрительных  прихватил  с  собой  на  ходу
зажженные факелы, а также плошки с жиром, и, когда их свет  упал  на  лицо
пленника, все оторопели: это был юный ученик шамана -  Канахоло,  парнишка
всего лет четырнадцати, но, как  видно,  уже  поднаторевший  в  преступном
ремесле.  Отбивался он от нас как звереныш и прихватил с собой  нож,  зато