Самый нижний сук ответвлялся от ствола моры, под которой  мы  стояли,
на высоте десяти футов от земли, и я, подхватив Ласану, помог ей уцепиться
за него и вскарабкаться наверх, а затем взобрался туда и  сам.  Мы  успели
заметить, что Вагура тоже взобрался на дерево.
     Я проверил порох на полках - не намок ли,  что,  к  сожалению,  часто
случалось в здешних влажных лесах, - и подсыпал свежего  и  в  ружье  и  в
пистолет.
     - Посмотри, - указала Ласана на змею.
     Удав, услышавший, как и мы, приближение стада свиней, вдруг ожил.  Он
медленно сполз чуть ниже.  Теперь голова  его  и  верхняя  часть  туловища
висели над самой землей,  а  хвост  обвивал  ветви  дерева  где-то  высоко
вверху.  Повиснув так в полной неподвижности,  более  похожий  на  толстую
лиану, чем на громадную змею,  он  таил  в  себе  скрытую  угрозу,  и  под
сплющенным его лбом, как видно, копошились какие-то коварные замыслы.
     Стадо тем временем приблизилось.  Кабаны  не  торопясь  двигались  по
кустарнику прямо под нами и вокруг нас.  Их было огромное множество, целая
лавина, штук сто, а может быть, и больше.  Я не спешил стрелять,  выжидая,
пока пройдет основная масса, зато Ласана с  расстояния  шагов  в  двадцать
свалила из лука одну из ближайших самок.  Пронзительно  взвизгнув,  свинья
вырвала клыками из раны стрелу, но вторая стрела пронзила ей сердце, и она
замертво рухнула на землю.  Неистовый визг привлек  к  себе  часть  стада.
Возбужденные  непонятным  явлением  кабаны  обступили  погибшую  самку  и,
ощетинив загривки, усиленно принюхивались, но обнаружить нас не смогли.
     И тут напал удав.  Схватив в пасть поросенка весом  никак  не  меньше
нескольких десятков фунтов, он легко, словно крохотного птенца,  мгновенно
утащил его наверх.  Пронзительный визг  жертвы  разнесся  по  лесу.  Удав,
невзирая на вопли и отчаянное сопротивление поросенка, поднялся чуть выше.
Там, прижав добычу к стволу, он обвил и ствол  и  поросенка  одним  витком
своего тела.  Объятие было смертельным. С наверняка поломанными ребрами  и
раздавленными внутренностями поросенок немного подергался и затих.
     Все это происходило на глазах стада, наблюдавшего за лесной трагедией
с немым отупением.  Но уже при последних конвульсиях жертвы  кабаны  внизу
задвигались.  Несколько из них бросилось к дереву,  на  котором  находился
удав, и принялись рвать ствол клыками. Примеру их последовали и другие.
     Дерево не было особенно толстым - четыре  мужские  ладони,  наверное,
могли бы его обхватить.  Под напором яростных  клыков  ствол  затрясся  от
корней  до  самой  верхушки.  Удав  заполз   выше.    Обезумевшее    стадо
неистовствовало.  От ствола летели щепки. С глухим стуком на  землю  упало
тело мертвого поросенка.  Стадо отпрянуло как  бы  в  испуге,  но  тут  же
бросилось в новую атаку с удвоенной яростью.  Было ясно, что дереву  долго
не выстоять.
     Сообразил это и удав.
     А Ласана не теряла времени даром. Схватка происходила прямо под нами,
в каких-нибудь двадцати шагах, и каждая стрела из ее лука попадала в цель,
хотя и не каждая оказывалась смертельной.
     Я невольно то и дело поглядывал на эту редкостную женщину. Как же она
была прекрасна, раскрасневшаяся, с развевающимися прядями волос!  Обхватив
ствол крепкими ногами, она грациозно изгибала стан, натягивая  лук,  и  не
могла не вызывать восхищения.
     Наконец и я решился выстрелить по кабанам из  своего  ружья.  Кабаны,
конечно, слышали грохот над головой, но, разъяренные и  ослепленные  одним
врагом - змеей, видели только ее и все  относили  на  ее  счет.  А  я  тем
временем спокойно перезаряжал ружье и не без успеха слал пулю за  пулей  в
кабанье стадо.
     Удав понял, что прибежище его становится все более ненадежным и он  в
любую минуту может оказаться на земле. По соседству стояли другие деревья,
вплетаясь своими ветвями в крону того, на  котором  притаился  убийца.  Но
ветви эти, слишком тонкие, не выдержали бы тяжести  огромного  тела.  Зато
были  лианы,  притом  довольно  мощные,  которые,  перекидываясь,   словно
гирлянды, с дерева на дерево, связывали меж собой соседние стволы.
     Одну из них удав и выбрал себе для бегства.  Выбрал неудачно. Сами по
себе плети были толстыми и прочными, но с ветвями сплетались слабо.  Удав,
двигаясь с величайшей осторожностью, не добрался еще и до середины  лианы,
как помост этот под огромной тяжестью начал медленно оседать.
     Удерживаться удаву на столь шаткой опоре становилось делом сложным. В
какой-то миг он, словно потеряв равновесие, перевернулся,  хвост  его  при
этом оторвался от лианы и повис в воздухе. В это мгновение огромный старый
вепрь прыгнул высоко вверх, и на  этот  раз  удачно  -  он  ухватил  конец
хвоста. Хватка была мертвой. Мощный рывок, и тело удава соскользнуло вниз.
Мгновенно подскочили другие кабаны,  впились  клыками,  стащили  врага  на
землю.  Удав-великан справился бы, вероятно, с двумя-тремя кабанами, но не
со всеми.  Пока он сжимал в пасти рыло  одного,  остальные  с  неудержимой
яростью в мгновение ока его растерзали.
     В воздухе пахло мускусом.  Кабаны, насладившись  одержанной  победой,
постепенно успокаивались.
     И тут несколько животных задрали морды  вверх,  словно  принюхиваясь.
Что-то их насторожило.  В первый момент я решил, что они  обнаружили  нас,
людей.  Но нет, смотрели они не на нас, а, пожалуй,  в  сторону  зарослей,
откуда пришли. Зафыркав, они сорвались с места и бросились наутек вдогонку
за стадом, ушедшим прежде вперед. Миг, и на поле боя не осталось ни одного