льда вместе с сыновьями Ньяля и нанес 
ему ту самую рану, виновник которой не был назван, когда называли свидетелей 
ран. Вы ничего не можете возразить мне против того, что тяжба незаконна.



СХХII

Ньяль встал и сказал:
– Я прошу вас, Халль из Сиды, Флоси, все сыновья Сигфуса и все наши люди, чтобы 
вы не уходили и выслушали, что я вам скажу.
Они послушались. Тогда он сказал:
– Мне кажется, что дело это запуталось безнадежно. Этого можно было ждать, 
потому что нехороший у него корень. Я хочу сказать вам, что Хаскульда я любил 
больше, чем своих сыновей. И когда я узнал, что он убит, мне показалось, что 
погас сладчайший свет очей моих. Лучше бы я потерял всех моих сыновей, а он 
остался в живых. II вот я прошу вас, Халль из Сиды, Рунольв из Даля, Гицур 
Белый, Эйнар с Тверы и Хавр Мудрый, чтобы мне дали заплатить виру за убийство, 
которое совершили мои сыновья, и я бы хотел, чтобы нас рассудили те, кому это 
больше всего пристало.
Гицур, Эйнар и Хавр долго по очереди обращались к Флоси и просили его 
помириться, обещая ему взамен свою дружбу. Флоси на все отвечал учтиво, но, 
однако, ничего не обещал. Халль из Сиды сказал Флоси:
– Собираешься ли ты сейчас исполнить мою просьбу, как ты мне обещал, когда я 
вывез из Исландии твоего родича Торгрима, сына Кетиля Толстого, который убил 
Халля Рыжего?
Флоси сказал:
– Исполню, тесть! Потому что ты станешь просить меня лишь о том, от чего мне 
будет только больше чести.
Халль сказал:
– Тогда я хочу, чтобы ты как можно скорее помирился, дал бы уважаемым людям 
рассудить дело и приобрел бы дружбу лучших людей.
Флоси сказал:
– Так знайте же, что я последую совету моего тестя Халля и других уважаемых 
людей. Пусть он и уважаемые люди с обеих сторон, выбранные по закону, рассудят 
дело. По-моему, Ньяль заслужил, чтобы я сделал это для него.
Ньяль поблагодарил его и их всех, и те, кто был при этом, сказали, что Флоси 
поступил хорошо. Флоси сказал:
– Теперь я назову моих судей. Первым я называю моего тестя Халля, потом Ацура с 
Брейды, Сурта, сына Асбьярна из Киркыобёра, Модольва, сына Кетиля, – он жил 
тогда в Асаре, – Хавра и Рунольва из Даля. Все, наверное, согласятся, что из 
моих людей эти самые подходящие.
Тут он попросил Ньяля назвать своих судей. Ньяль встал и сказал:
– Я называю первым Асгрима, сына Эллиди-Грима, затем Хьяльти, сына Скегги, 
Гицура Белого, Эйнара с Тверы, Снорри Годи и Гудмунда Могучего.
После этого Ньяль, Флоси и сыновья Сигфуса дали друг другу руки, и Ньяль от 
имени всех своих сыновей и Кари обязался соблюдать то, что решат эти двенадцать 
человек. Можно сказать, что все, кто был на тинге, обрадовались этому. Послали 
людей за Снорри и Гудмундом, потому что они оставались в своих палатках. Было 
решено, что судьи будут заседать в лагретте, а все остальные должны уйти.



СХХIII

Снорри Годи сказал так:
– Вот нас здесь двенадцать человек судей, которые должны вынести решение. Я 
хочу попросить вас всех, давайте не запутывать дело так, чтобы их нельзя было 
помирить.
Гудмунд сказал:
– Хотите ли вы изгнать кого-нибудь из его четверти или из страны?
– Нет, – ответил Снорри, – это ведь редко кончается добром. Из-за этого 
возникают раздоры и люди убивают друг друга. Пусть лучше они уплатят такую 
большую виру, чтобы не было никого в нашей стране, за кого было бы заплачено 
дороже, чем за Хаскульда.
Все поддержали его слова. Затем они стали совещаться и никак не могли 
договориться, кому из них первому назначить, какой должна быть вира. Кончилось 
тем, что они бросили жребий, и Снорри выпало первому назначить виру. Он сказал:
– Я долго раздумывать не собираюсь, а сразу скажу вам, что я предлагаю. Я хочу, 
чтобы за Хаскульда заплатили тройную виру – это будет шесть сотен серебра. Если 
же вам кажется, что это слишком много или слишком мало, то поправьте меня.
Они ответили, что им поправлять нечего.
– И к этому еще условие, что все деньги должны быть выплачены на тинге.
Тогда Гицур Белый сказал:
– Мне думается, что это едва ли возможно. У них, наверное, хватит денег, только 
чтобы заплатить небольшую часть их долга.
Гудмунд сказал:
– Я знаю, чего хочет Снорри. Он хочет, чтобы мы все, судьи, дали каждый по 
столько, сколько нам велит наша щедрость. Тогда многие последуют нашему примеру.


Халль из Сиды поблагодарил его и сказал, что охотно даст столько же, сколько 
тот, кто даст больше в