адний 
угол секиры расколол щит, а передний – рассек ключицу и глубоко раскроил 
Лейдольву грудь. Тут подоспел Кари и перерубил Лейдольву бедро, так что 
Лейдольв упал и тут же умер.
Кетиль из Марка сказал:
– Бежим к нашим лошадям! Нам с ними не справиться, они сильнее нас.
И они побежали к своим лошадям и вскочили на них. Торгейр сказал:
– Хочешь, поскачем за ними? Мы, пожалуй, убьем еще кое-кого из них.
– Последним из них скачет Кетиль из Марка, а его я не хочу убивать: мы женаты с 
ним на сестрах, и он всегда держал себя хорошо в нашей тяжбе.
Тут они сели на коней и ехали, пока не приехали в Хольт. Торгейр сказал своим 
братьям, чтобы они уехали на восток, в Скогар. У них там был другой двор, и 
Торгейр не хотел, чтобы его братьев называли нарушителями мира. Там у Торгейра 
было всегда не меньше трех десятков человек, способных носить оружие. Радость 
была большая. Все решили, что Торгейр и Кари прославились еще больше. Люди 
часто вспоминали этот случай, когда они вдвоем напали на пятнадцать человек, 
убили пятерых из них, а десятерых уцелевших обратили в бегство.
Теперь надо рассказать о Кетиле. Он скакал во весь опор со своими людьми, пока 
не добрался до Свинафелля. Они рассказали, какая нелегкая им выпала поездка. 
Флоси сказал, что этого следовало ждать, и добавил:
– Это вам предостережение, чтобы вы никогда больше так не разъезжали.
Флоси был человек на редкость веселый и гостеприимный. Рассказывают, что во 
многом он был настоящий хавдинг. Он пробыл дома лето и зиму. А зимой, после 
рождества, к нему приехали Халль из Сиды со своим сыном Колем. Флоси очень 
обрадовался их приезду. Они часто говорили о случившемся. Флоси сказал, что они 
уже понесли тяжелые потери. Халль сказал, что предвидел это. Флоси спросил у 
него, что, как ему кажется, сейчас лучше всего сделать. Халль ответил:
– Мой совет тебе, помирись, если можешь, с Торгейром. Но его будет очень трудно 
уговорить помириться.
– Ты думаешь, тогда кончатся убийства? – говорит Флоси.
– Нет, не думаю, – говорит Халль, – но тебе придется иметь дело с меньшим 
числом людей, если Кари останется один. Если же ты не помиришься с Торгейром, 
то тебе не избежать смерти.
– Какие же условия примирения нам следует предложить ему? – говорит Флоси.
– Вам покажутся тяжелыми, – говорит Халль, – условия, которые он примет. Он 
захочет мириться, если ему не надо будет ничего платить за то, что он сделал, и 
если он получит свою треть виры за Ньяля и его сыновей.
– Тяжелые это условия, – говорит Флоси.
– Для тебя эти условия не такие тяжелые, – говорит Халль, – потому что тебя не 
касается убийство сыновей Сигфуса. Виру за их убийство должны требовать их 
братья, а Хамунд Хромой – за убийство своего сына Лейдольва. Ты теперь можешь 
помириться с Торгейром, потому что я поеду с тобой к нему, а меня он примет 
неплохо. Но пусть никто из тех, кто замешан в этом деле, не отваживается 
оставаться в своих дворах на Фльотсхлиде, если они не помирятся, потому что это 
для них – верная смерть. Зная нрав Торгейра, надо ждать, что мира им не будет.
И вот послали за сыновьями Сигфуса. Рассказали им в чем дело, и в конце концов, 
благодаря уговорам Халля, они согласились с ним во всем и сказали, что готовы 
мириться. Грани, сын Гуннара, и Гуннар, сын Ламби, сказали:
– Ясно, что если Кари останется один, то он будет страшен нам не больше, чем мы 
ему.
– Не говорите так, – сказал Халль. – Вы еще многое вынесете от него и понесете 
большие потери, прежде чем ваши счеты с ним будут кончены.
На том их разговор прекратился.



CXLVII

Халль из Сиды, его сын Коль и с ними еще четыре человека отправились на запад 
через пески Ломагнупссанд и дальше через равнину Арнарстакксхейд и не 
останавливались, пока не доехали до Мюдаля. Там они спросили, дома ли у себя, в 
Хольте, Торгейр, и им сказали, что, наверное, дома. Халля спросили, куда он 
держит путь.
– Туда, в Хольт, – ответил он.
Люди одобрили его намерение. Халль и его спутники отдохнули, а потом сели на 
своих коней и к вечеру приехали в Сольхеймар. Там они переночевали, а на 
следующий день они приехали в Хо