инул
парчовый халат и, приняв надменную осанку, направился в оду "тайных встреч".
     Хотя любопытство мучило Хозрева,  но  прежде всего он  турок.  Приказав
чубук-баши  подать кальяны,  каведжи-баши -  крепкий кофе,  старшему слуге -
настойки из роз и  лимонов и поднос с плодами,  он удобно устроил на миндере
себя  и  гостя и,  отослав прислужников,  стал излагать новый,  изобретенный
хекимом султана,  способ умащивать кожу,  после  чего  лицо  не  отличишь от
созревшего персика.  Голубая  жилка  на  правом  виске  гостя  выдавала  его
беспокойство.  Понизив голос и  прищурясь,  паша похвастал,  что  его  новая
одалиска  натерла  груди  имбирем,  от  чего  он  превратился в  шаловливого
мальчика.
     "В галантного козла,  держу пари!" - чуть не выкрикнул де Сези, но лишь
важно заложил палец за атласную наплечную ленту.  -  Вы слыхали?  На Босфоре
пять дельфинов несут табакерку.
     - Ага Сези, а что в табакерке?
     - Тайная беседа.
     - О  Мухаммед!  А  я  с  тобой о  чем говорю?  Или ты  начнешь,  ай-яй,
клясться, что услада из услад не главная тайна в жизни?
     - Любовь -  очарование мира, но... в свой час. Сейчас мы рискуем лишить
себя наслаждений, если не проникнем в замыслы Саакадзе. Вы помните его руку?
     - Я помню песню: "Соловей, зачем стонешь ты?"
     - Браво! Но это будет не стон, а вопль. "Барс" может усладить нас таким
массажем, что мы и старухам не будем нужны.
     Хозрев-паша беспокойно заерзал на  подушке,  зеленый огонек любопытства
вспыхнул в  его глазах,  он  поспешил полуприкрыть веки,  ударил палочкой по
серебряному  диску  и  приказал  вмиг  появившемуся начальнику  прислужников
подать лучшее вино франков.
     Де Сези сдался.  Потягивая бенедиктин,  он умолк,  а везир, надеявшийся
поскорей развязать язык графа,  едва не  задохся от  нетерпения.  Как бы  не
замечая убийственных взглядов паши,  де Сези поджал под себя ноги, как истый
турок, и продолжал невозмутимо потягивать ликер.
     Почувствовав,  что в  голове у него закипает смола и вот-вот хлынет изо
рта брань, Хозрев, проклиная франка, воскликнул:
     - Клянусь Мухаммедом, слон, ай-яй, наступил шайтану на хвост! Иначе как
мог я забыть,  что сегодня Диван будет решать: прибавить Моурав-беку янычар,
или и так много обещаем?
     Де Сези опустил чашечку на поднос:
     - Поразительный напиток! Он подгоняет разговор, как банкомет - игроков.
По дружбе я открою вам секрет.  Я давно наблюдаю за вами, верховный везир, и
удивляюсь: или вы правда ничего не замечаете, или ловко притворяетесь?
     - Ага Сези, а, ага Сези, кто же без причины выдает свои мысли?
     - Везир,  довольно играть со  мною в  "я тебя перехитрю".  Если колонна
рушится на человека - это неудобно. Но, черт побери, надвигается еще большая
опасность. Знайте, ваш Моурав-бек в сговоре с богачом Афендули!
     - Пат-кют!  Не давай шайтану путать твои мысли. Какой сговор? Не три, а
два грузинских князя и не две женщины, а одна, их сестра, в доме Афендули, -
поэтому подружились.
     Де Сези, прикрыв веки, силился скрыть холодный блеск серых глаз:
     - Моурав шпагой колол князей в  Грузии не  для того,  чтобы в  Стамбуле
смаковать с  ними рахат-лукум.  Грек в ночной час -  заметьте,  в ночной,  -
перевез на верблюде таинственный груз в дом Саакадзе.  Ханым,  его жена,  на
следующий день  посетила патриарха Кирилла и  секретно беседовала с  ним  не
меньше времени,  чем понадобилось фарфоровым статуэткам на моих часах,  чтоб
протанцевать менуэт.  Вы не находите,  Хозрев-паша, что это уже не так мало?
Знайте же,  помощник Моурава,  дворянин, которого все зовут не то Дат, не то
Датоль,  четыре  часа  пил  кофе  у  Осман-паши.  Поразительный напиток!  Он
вдохновил их  на  один разговор,  касавшийся многого,  но не прелестей вашей
одалиски.
     - Машаллах!  Моурав-бек давно дружен с Осман-пашой.  -  Хозрев старался
казаться равнодушным. - А кофе, свидетель трехлапчатый див, приятнее воды!
     - Бесспорно.  Но воды, а не горностаевой мантии, которую Моурав получил
от Афендули и преподнес Осман-паше. Не всякая приправа к кофе приятна.
     - Ай-яй,  ага Сези,  горностай не  порох.  И  не знаю,  клянусь Меккой,
почему тебя беспокоит мантия,  которую будет носить любимая жена Османа? - И
Хозрев с удовольствием засосал чубук кальяна.
     - Жена?! Мило! - Де Сези вновь расхохотался. - А разве вам не известно,
что горностай -  это признак величия? Хозрев-паша, отведите свой восхищенный
взгляд от прелестей одалиски.  Еще хорошо, если Осман-паша успокоится, отняв
у  вас титул верховного везира,  но...  мне известно,  о  чем другом мечтает
Осман.  Теперь сопоставьте: неслыханное богатство Афендули, неслыханная сила
меча Непобедимого и неслыханная жажда власти Осман-паши!
     - Да  придет за их душой Азраил!  Они готовят измену!  Не позднее конца
дня султану все станет известно!
     - Увы,  ангел смерти не придет,  а султан в полдень призовет Османа,  и
тот умно докажет, что дворянин Датоль... или Дат... заклинал пашу помочь ему
пасть к стопам "падишаха вселенной" и умолять не скупиться на войско, исходя
из  истины:  чем  больше войско,  тем  больше побед.  Султан в  середине дня
призовет Моурав-бека,  и  хитрый полководец развернет перед ним план полного
разгрома персидских полководцев.  Ближе  к  закату  солнца  султан  призовет
Афендули,  и  хитрый  грек  скажет,  что  сын  Моурав-бека  женится  на  его
племяннице,  чему он,  Афендули,  безгранично рад,  и  что он послал богатые
подарки ханым,  жене Моурав-бека и  другим женщинам его  дома.  И  во  славу
такого события он,  Афендули, просит султана принять от него... скажем, одно
из поместий для летнего отдыха султанш. И вот в конце дня, заподозрив вас во
лжи,   -  де  Сези  словно  не  заметил,  к