равит он Моурав-беку войско пеших и
конных без счета".
     - Что ж,  друзья,  спасибо и  за желание посоперничать с шахом в умении
зажигать города в чужой стране.  Притворимся и мы непонимающими.  Отдохнешь,
Дато,  придется посетить пашей, пребывающих в приятном ожидании наживы. Арбы
пришли.  Разделим  трофеи,  и  пусть  ополченцы разъедутся по  домам.  Но  и
азнаурам не все скажем.
     - Ты, Георгий, прав. Прошлое показало: нередко откровенность превращает
близких в далеких.
     - Кстати,  Дато,  вспомнил о близких.  Что предпримет шакал, получив от
своих лазутчиков известие о жажде султана помочь нам?
     - А вдруг арагвинцы поскачут прямо в Ананури?
     - Если бы так думали,  не притащили бы их сюда.  Не сомневайся, Матарс,
прямо на Тбилиси повернули коней.
     - Еще бы,  полторы лягушки им в рот! Разве пропустят случай без участия
Миха выслужиться перед шакалом!
     - Никак не пойму,  -  Ростом развел руками,  - почему Хосро, имея более
пятнадцати тысяч войска, все же не нападает на нас?
     - Князья не допускают.  Еще больше изумитесь,  мои "барсы", если скажу:
Зураб в последнее время, сам того не подозревая, способствует нашим победам.
Чем?  Своими промахами.  Этот зазнавшийся шакал так  напугал князей властным
требованием  предоставить  в   полное  его  подчинение  княжеские  войска  и
выступить всем фамилиям под Арагвским знаменем на  ностевского "барса",  что
вызвал негодование даже тупоумных князей. Волки заподозрили шакала в желании
ослабить замки в  своих злокорыстных целях.  Коршуны и  змеи  последовали их
примеру.  Поэтому,  зная, как неохотно я иду на разрушение замков, владетели
теперь устрашаются не  столько моих посещений,  сколько в  будущем нападений
Арагвского князя. Видите, на каких качелях мы качаемся?
     - Ты  ошибаешься,  дорогой Георгий.  Останавливает шакала и  персидских
захватчиков не только княжеское упорство, но и твои победы.
     - Заблуждаться,  мой Дато, всегда опасно. Соль в глаза врагам кидаем, а
на  деле  то  Мамед-хан  у  нас  отнимает слабо защищенные крепости,  то  мы
прогоняем его -  тоже из плохо защищенных крепостей.  Это игра, а не победа.
Одно несомненно: мы держимся на растерянности князей. И пока игра нам нужна,
следует как можно чаще радовать Метехи неожиданностями.
     - Такое нетрудно,  можно Фирана Амилахвари угостить,  кажется, вместе с
Квели Церетели старался.
     - Нет,  Даутбек,  не  время.  Неожиданность уже ждет Метехи.  Арагвинцы
расскажут о  возвращении Дато из Константинополя с большой удачей.  Выходит,
Хосро-мирзе и Иса-хану придется или напасть на нас раньше, чем придут турки,
или исчезнуть раньше, чем мы... бросимся с турками на Тбилиси.
     - А разве нам выгодно сейчас нападение Хосро?
     - Нам выгоден поспешный уход персов,  что они и  сделают.  А пока всеми
мерами удержать за азнаурами Гори -  путь к  Тбилиси,  и  Хертвиси -  путь к
Турции. А вдруг султану вздумается пожаловать к нам раньше, чем мы попросим?
     - Что ты, Георгий? - изумился Гиви так, что даже полуоткрыл рот. - Ведь
Дато громко сказал: когда попросим. Что, султан - ишак?
     - Не мешай разговаривать. Много ты в султанах понимаешь!
     - Может, в султанах не много, но в ишаках - лучше султана.
     Саакадзе обрадовался возможности закончить беседу  и  уверил  "барсов",
что ночь сеет сомнение и раздумье, а утро - бодрость и надежды.
     Только теперь почувствовали "барсы", что едва не падают от усталости.
     Да,   мудрость  подсказывает  остерегаться  сомнений  и   стремиться  к
надеждам...


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Давно не был так оживлен Шадиман. Он вновь ощущал в своем сердце биение
жизни. Четырнадцатый круг хроникона породил неустойчивость, почва колеблется
под ногами. Не верны люди! А горы верны? А реки? Звездный мир и то мираж! Но
значит ли это,  что и  князь Шадиман мираж?  Нет!  Он реален,  как скала над
бездной.  По-прежнему он  на  страже  знамен  владетелей Верхней,  Средней и
Нижней Картли.  Игра в  "сто забот" открывает новые пути к  достижению цели,
увиденной им еще на рубеже двух столетий,  шестнадцатого и  семнадцатого.  И
сейчас бело-черные квадраты готовы к  предстоящим ходам.  Что способствовало
ему в  выполнении миссии,  возложенной на  него богом -  патроном княжеского
сословия?   Что  утвердило  его  незыблемым  стражем  фамильных  привилегий?
Конечно, постоянство во взглядах и оценках!
     Чубукчи внес  в  покои  свежий  черенок лимона.  Пусть  в  вечнозеленых
листьях зреет  плод,  рождаемый солнцем,  вскормленный его  чаяниями.  Пусть
восторжествуют закон,  власть и  сила!  Взглянув на  выхоленных им питомцев,
каждый воскликнет: "Жив железный князь".
     Итак, единоборство продолжается.
     Свершилось!  Долгие  споры  закончились благополучно.  Иса-хан  доверит
пятьдесят сарбазов и  двух  юзбашей начальнику марабдинских дружин,  который
ведет за собой пятьдесят марабдинцев. Зураб также пошлет опытного начальника
вместе  с  пятьюдесятью арагвинцами.  Сначала  сводный  отряд  направится по
подземной  дороге  до   "волчьей  тропы",   через   которую  Шадиман  провел
Хосро-мирзу с  войском.  Этот  тайный путь знают только марабдинцы.  Выйдя в
овраг,  начальник марабдинцев поведет всех через обходную,  трудно доступную
тропу к  отрогам,  а  дальше отряд возглавит арагвинец.  Эту  дорогу еще при
Марткобской битве указал Зурабу Моурави, дабы князь Эристави без опаски смог
перебраться в Кахети.  Кроме "барсов", лишь несколько арагвинцев посвящены в
тайну  скалистых извивов и  лесистых вершин,  вот  почему теперь не  следует
опасаться засады.  Ведь  Саакадзе  уверен,  что  Зураб  из  преданности царю