арита. Вот тебе случай, Зураб, лично просить князя отпустить княгиню
защищать Ананури. - Шадиман залился добродушным смехом.
     - А ты, Шадиман, разве не боишься за княжну Магдану? Однажды ее выкрали
"барсы"... Говорят, один из хищников сильно влюблен в княжну.
     - Могу тебе,  Зураб,  поклясться,  не боюсь! Тебе обещанная Магдана под
такой защитой,  что она недостижима. А если в нее кто влюблен, не приходится
удивляться,  она прекрасна,  как майская роза. Но, конечно, ты говоришь не о
"барсе",  а о коршуне Гуриели.  Любовь его безбрежна,  как море,  которое он
видит со  своей скалы.  Поэтому-то  он,  несмотря на твои щедрые посулы,  не
соглашается на выкуп арагвинцев.
     - Одному удивляюсь:  не успел я  въехать в  Метехи,  как об этом тут же
узнали в  Мухрани.  Разве мое  пребывание в  Ананури не  удерживало дерзкого
Кайхосро от опасной игры?
     Внезапно Шадимана словно  горячей смолой обдало.  Скрывая волнение,  он
позвал чубукчи,  велел переменить кувшины и подать охлажденные фрукты:  "Как
раньше  не  догадался?  -  мысленно воскликнул царедворец.  -  Сколько ночей
мучился: каким способом исчезла Магдана?! Почему исчезла, знал, - ненавистен
ей  Зураб.  Больше  незачем  себя  утруждать размышлениями:  воспользовалась
суматохой,  спряталась в одну из ароб,  притащивших из Ананури корм коням, а
когда  обратно  возвращались,  негодная  спокойно выехала  из  Тбилиси...  в
удобном  месте  соскользнула  и...   потом...   потом...  Хорешани  сказала:
"Высокородный князь  помог  Магдане уехать  к  братьям.  Высокородный князь!
Почему  вдруг  Кайхосро Мухран-батони напал  на  арагвинцев,  не  приходится
сомневаться:  напал,  чтобы отвлечь внимание.  У  него,  негодница,  просила
защиту.  От кого?  От отца? От Зураба тоже? В Константинополь сопровождал ее
веселый  Дато...  В  благодарность мои  сыновья  помогут "барсу" выпросить у
султана янычар.
     - Твое здоровье, Шадиман, о чем ты так крепко задумался - три раза тебя
окликал.
     - Думал,  Зураб,  о  том,  что  даже  все  предвидящие мудрецы иногда в
колпаках шутов разгуливают. Почему не догадались о посольстве Саакадзе? Надо
оповестить замки,  князья  должны  испугаться,  должны забыть личную вражду.
Надо  спасать сословие,  и  пусть заботятся о  спасении замков,  ибо  руины,
подобные церетелевским,  мало украшают знамена даже знатных фамилий. А что с
князьями?   Мечутся  подобно  пойманным  мышам!   Цицишвили  уверяет,  будто
Магаладзе послал к умному Моурави гонца,  а Саакадзе прогнал гонца:  "Прочь!
Передай твоему князю:  я  от предателей помощи не желаю!  Да и не нуждаюсь в
войске,  скоро у  меня сил будет больше,  чем надо..." Если такой собиратель
войска,  как  Саакадзе,  отказывается от  помощи,  значит,  зубастый мсахури
правду сказал...  Дато, этот приятный уговоритель, сейчас у султана, тоже на
прощальном обеде угощается орехами в  меду...  Не  из-за  этого ли Цицишвили
прискакал?  Князья растеряны,  во все замки страх заполз - чувствуют, и если
не  орехи,  то перец им непременно достанется.  А  собраться воедино и  дать
отпор хищнику не решаются.
     - Выходит,  я  напрасно ночью с короткохвостым чертом совещался.  Такое
подсказал: вызвать перепуганных князей в Метехи на большое совещание.
     - А о чем разговор, Зураб?..
     - О спасении Картли...
     - Спасибо,  князь;  такую новость сообщил,  что от  изумления в  глазах
двоится!
     - Могу еще сильнее изумить... Ты, Шадиман, сейчас полон дум, как спасти
замки.
     - И ты, Зураб, знаешь как?
     - Знаю.
     Выбрав лучший персик,  Шадиман положил его  на  серебряное блюдце возле
Хосро. Потом, изысканным движением приподняв чашу, провозгласил:
     - Победа князю  Арагвскому!  Скоро подымем чаши  в  честь царя  гор.  Я
всегда знал - Зураб Эристави не допустит унизить княжеское сословие.
     - Мы слушаем тебя, благородный Зураб.
     - Сейчас,  царевич Хосро,  я должен говорить открыто. - Зураб оглянулся
на дверь: перехватив его взгляд, Шадиман засмеялся:
     - Говори спокойно,  у  меня не подслушивают.  Иди,  чубукчи,  вино само
будет литься в чаши.
     - Саакадзе готовится нападать только  на  замки,  охраняемые сарбазами.
Ему тоже невыгодно разрушать и  превращать Картли в  обломки камней и  груды
пепла.
     - А разве у Квели Церетели были сарбазы?
     - Хорошо  знаю,  что  не  было,  но  "барс"  его  устрашил в  назидание
остальным.  Мог бы свободно напасть и на Эмирэджиби, на Фирана Амилахвари. А
потому от помощи Магаладзе отказался,  что не верит им,  смолоду враждуют. И
все же не нападает, значит... только против Ирана сейчас замышляет.
     - Не  понял  ли  я  князя  Зураба  ложно?  Остается вывезти  из  Картли
персидское войско?
     - Я предупредил,  царевич: если бы Андукапар или Иса-хан были здесь, не
говорил бы откровенно.  Выхода нет,  султану выгодно помочь Саакадзе,  - это
вы,  уверен,  знаете лучше меня.  Что  хорошего,  если янычары,  предводимые
Саакадзе, перебьют в Картли "львят" Ирана? Разве шах-ин-шах любитель шуток?
     - Ты  ошибаешься,  князь,  выход  есть:  Исмаил должен немедля прислать
десять тысяч,  так повелит Иса-хан. Не следует преувеличивать: султан больше
десяти  тысяч  не  преподнесет Саакадзе.  Допустим,  бесшарварных опо