у   главного  "барса",   никакого
заискивания!.. А ведь он, Зураб, сейчас самый могущественный князь не только
Картли,  но и Кахети.  Дерзость забывать,  что он зять царя двух царств,  он
главный советник Теймураза... Будущее Грузии связано с ним, арагвским орлом!
Один лишь он...  Но почему Саакадзе,  несмотря на растущую ненависть к  нему
царя,  ни разу не обратился к  брату Русудан,  к всесильному Зурабу Эристави
Арагвскому?  Как  фаянс о  камень,  он,  Зураб,  сломит ностевскую гордость,
пахнущую бараном,  он  заставит кланяться ему  так  низко,  как  мамлюки  не
кланяются  шаху  Аббасу,  заставит  не  одного  осатанелого  "барса",  но  и
надменную Русудан,  которая с  того  утра...  Именно с  того  утра она  едва
замечает брата, а он и так резко ограничил посещения дома Саакадзе. Конечно,
он бы совсем перестал бывать у возмутителя спокойствия, но царевна Дареджан,
его  молодая жена,  очень уважает Русудан,  и  даже царь не  может заставить
избалованную дочь не  упоминать о  заслугах Великого Моурави...  При мысли о
Дареджан Зураб приуныл.  Она точно мстит ему за Нестан.  Никакие подношения,
никакие слова не  помогают:  царевна не  только не  скрывает свою нелюбовь к
нему,  но  еще  невидимыми стрелами тонких насмешек ранит его  самолюбие.  И
замок его не  любит царевна...  и  предлога для унижения его долго не  ищет.
Встанет утром,  мимоходом бросит:  "Сегодня еду к отцу,  буду гостить там не
меньше месяца..." Или: "Надоел Ананури, еду в Телави; приезжай за мной через
двадцать дней". А он, устрашитель горцев, боится слово сказать, чтобы совсем
не бросила.
     - ...Я даром слов не трачу, опасность уже у порога стоит.
     - Но, Георгий, ты и год тому назад это говорил, откуда твоя тревога?
     - Из точных источников,  князь Цицишвили,  полученных четыре дня назад.
Рука,  протянутая в Русию за помощью, получит удар сабли Ирана. Не далее чем
через три месяца ждите грозного гостя.  Вот почему,  князья, я предлагаю вам
во имя хотя бы своего спасения забыть все раздоры, все разногласия и встать,
как подобает витязям, за Картли-Кахети.
     - За чьей спиной, Моурави, предлагаешь нам встать?
     - Это, князь Магаладзе, от тебя зависит, тем более, ты всегда за спиной
сильного.
     Зураб презрительно фыркнул, Цицишвили нахмурился.
     - Разве Моурави предлагает нам  спину,  а  не  щит?  -  вдруг обозлился
Липарит.  - Говори, Георгий, благородные помнят твое мужество и слушают тебя
сердцем.
     - Не  обо  мне разговор,  доблестный князь,  я  только первый обязанный
перед родиной. Разговор о царстве, и... если хотите, о ваших замках.
     - Ого-го!  Георгий Саакадзе о  княжеских замках  стал  беспокоиться,  -
насмешливо произнес Зураб.
     - О замках, ибо они находятся в Картли.
     - Каждый из нас сам о фамильной крепости позаботится.  Может,  без царя
не следует вести подобную беседу? Ведь царь - глава царства.
     - Спасибо,  князь Зураб, что учишь меня обязанности подданного. Только,
если память мне не изменила,  князья всегда решали дела царства сами и  лишь
готовое преподносили царю.  Буду  приветствовать,  если тебе удалось урезать
права князей и  поставить их,  в  том  числе и  себя,  под единую волю царя.
Кажется, я когда-то за это боролся...
     Неловкое  молчание  оборвал  Мирван   Мухран-батони.   Сверкнув  из-под
нависших  бровей  глазами  беркута,   он  устыдил  некоторых,   злобствующих
неизвестно за что на Моурави, никогда не думающего о своих выгодах, иначе не
так бы  с  ним говорили здесь.  Он,  Мирван,  от  всей фамилии Мухран-батони
заявляет,  что во всем они подчиняются Великому Моурави и при первом трубном
звуке станут под его знамя.
     - В  одном только,  я думаю,  Зураб прав:  надо немедля сообщить царю о
приближающейся опасности, ведь первой подвергнется нападению Кахети.
     - Было бы смешно,  князь Джавахишвили, думать, что шах Аббас, собираясь
воевать со мною,  -  я не оговорился -  со мною, - не изменит способ ведения
войны.  Разве не  он  дал  мне  звание "Непобедимый"?  Так  почему пойдет он
драться так же, как дрался до сих пор, с тем, кто не раз побеждал его лучших
сардаров?  Но  если вы  все  дружно объединитесь и  поможете мне перехитрить
грозного "льва Ирана",  я даю клятву доказать,  что шах не ошибся,  наградив
меня высшим званием.
     - Опять повторяю,  -  запальчиво вскрикнул Зураб,  - не присваивай себе
царские права!
     - Я понял иначе,  -  холодно возразил Липарит,  -  Георгий Саакадзе как
полководец говорит.
     - Полководца назначает царь!
     - Пока еще Моурави не смещен,  Зураб Эристави,  и  мы его слушаем,  как
полководца.
     - Моурави, ты сказал: шах изменил способ ведения войны, - вдруг перебил
Квели Церетели возмущенного Мирвана, - куда же он двинется раньше?
     - Раньше на Картли...
     Гробовое молчание сковало зал. Зураб с нескрываемым ужасом уставился на
Саакадзе.  "Тысячи тысяч чертей!  Он знает больше,  чем говорит! Уже сколько
дней минуло,  как уполз хвост его, Папуна. Куда?! Не в Исфахан ли?!" И вдруг
выкрикнул:
     - А может, тебе, Георгий, известно, кто поведет войска шаха?
     - И это известно, - медленно протянул Саакадзе.
     Зураб вскочил и  снова упал в  кресло...  Ему ли,  вершителю судеб,  не
знать  политики  шаха?  Понятно  до  мельчайшей пылинки!  Нестан  осталась в
Давлет-ханэ,   у  любимой  подруги  Тинатин.   Но  разве  Нестан  похожа  на
голу