ал, затем внезапно расхохотался:
     - О Хосро-мирза, ты восхитил меня, ибо, чувствую, многие ночи не усладе
из уст предавался ты, а размышлениям о второй голове...
     - Ты,  благородный хан, почти угадал, ибо у грузинских князей хотя тоже
по  одной голове,  но  зато нет соглашения с  султаном о  неприкосновенности
Самцхе-Саатабаго.
     - Увы,  мой мирза,  грузинские князья совсем без головы,  потому до сих
пор никто из  них и  не нарушил неприкосновенность Самцхе.  А  разве имеющий
хоть полголовы смог бы с полным спокойствием относиться в такой час к нуждам
царства?
     - Ты  не  совсем прав,  мой Шадиман,  можно найти и  самообольщающихся,
которые имеют хоть и одну голову,  но зато три лика.  - Выждав, пока утихнет
смех,  Хосро продолжал: - В ночи раздумья меня озарила веселая мысль... Она,
звеня браслетами, спросила: "Почему князь Зураб Эристави не посетил тебя?" -
"Как почему,  -  удивился я,  -  ведь он  зять Теймураза".  "Что же,  это не
помешало ему,  во вред царю Теймуразу,  пропустить тебя через свое владение.
Найди средство привлечь его в  Метехи,  и тотчас за ним потянется все высшее
княжество, а за высшими поскачут средние, а за средними поплетутся низшие, и
Метехи наполнится звоном чаш,  а  царство звоном оружия,  ибо  шакал  первый
предоставит  свое  войско  для  уничтожения  Саакадзе,   а   заодно  и  царя
Теймураза..."
     Шадиман не  спорил.  Уже  после  первых  высказываний царевича Хосро  о
"шакале", почему-то зовущемся князем Зурабом, не переставал думать Шадиман о
его привлечении... Но необходимо убедить арагвского владетеля в том, что его
ждет в Метехи не западня, а почет. Надо написать так, чтобы притворство слов
сокрыло мысли, дабы он сразу поверил.
     Оказывается,   Хосро  именно  так  и  написал.  Он  дружески  приглашал
арагвского  владетеля  пожаловать  в  Метехи  для  переговоров.  Царь  Симон
возжелал дать беспокойным хевсурам,  пшавам,  мтиульцам и  мохевцам сильного
царя.  От  князя  зависит  призвать из  страны  мечтаний к  действительности
давнишние желания.  Пусть  князь бесстрашно выразит покорность шаху  Аббасу.
Пусть поймет: царствованию Теймураза наступил конец, так пожелал шах-ин-шах.
В Картли -  Симон Второй.  Кахети обещана законному наследнику, верному шаху
Аббасу.  Ни Теймураз,  ни Саакадзе больше не смогут препятствовать владетелю
Арагви.
     Два  дня  обдумывал Шадиман  послание Зурабу,  наконец просил  царевича
выслушать,  что  пришло  время  арагвскому  владетелю  возглавить  княжеское
сословие:  хиреет оно, колеблется, теряет блеск, уподобляется овцам, которых
преследует барс.  Лишь  рыцарь  княжеского сословия,  могущественный войском
владетель Арагви может вновь поднять княжеские знамена.  Медлить опасно, ибо
до Метехи дошло,  что Саакадзе решил исправить допущенную им когда-то ошибку
и при помощи своих родичей -  Иесея Ксанского, Мухран-батони, атабага Сафара
и  горцев воцариться в  Картли.  Да,  да,  горцы рвутся к "барсу"!  А высшее
княжество  вместо  объединения перед  лицом  такой  опасности попряталось по
своим замкам, в надежде, что Саакадзе, уничтожив владение "изменника" Зураба
Эристави,  пощадит "зайцев".  Это ли не позор!  Но открыто надо говорить: не
устоять Зурабу Эристави без  помощи Хосро-мирзы.  Еще о  многом красноречиво
написал Шадиман. И Хосро-мирза одобрил. Внезапно Шадиман нахмурился, оборвал
чтение,  вновь охваченный сомнением:  верное ли средство одно лишь послание?
Осторожный  Зураб,   как  и  следует  волку,   сюда  не  приедет,   побоится
предательства. Необходимо предложить ему важного заложника. Но кого?
     - О  Хуссейн,  почему  нигде  не  сказано,  что  недогадливость вреднее
скорпиона? Разве прекрасной Магдане не предопределено стать царицей гор?
     Внимательно  посмотрев  на  Хосро,  раздосадованный  Шадиман  невзначай
напомнил,  что говорили они ранее о другом,  и напрасно царевич забыл, что в
Грузии женщин не отдают в аманаты!
     Иса-хан молчал,  но Хосро поспешил напомнить, что именно по совету его,
Шадимана,  послал  царь  Георгий  свою  дочь  Тинатин  шах-ин-шаху  в  залог
верности.  А  царь  Теймураз  -  свою  прекрасную  мать,  царицу  Кетеван...
Положение  царства  требует  изворотливости.   Польщенный  Зураб  уверует  в
отсутствие злого умысла и прибудет в Метехи, где ему вместе с горским троном
будет предложена в жены прекрасная Магдана...  Что? Женат? Церковь расторгла
брак с златокудрой Нестан, расторгнет и с чернокосой царевной Дареджан!
     Уклонившись от прямого ответа,  Шадиман задумался. Не то чтобы Шадиману
жаль  было дочь:  после ее  бегства к  азнаурам она  потеряла в  его  глазах
ценность.  Но  Магдана носила фамилию Бараташвили,  и  уже в  силу этого его
коробила бесцеремонность Хосро.  И помимо того,  он,  Шадиман, надеялся, что
Магдана прельстит царевича.  Княжеское достоинство требовало резкого отпора,
а положение царства - мудрого смирения.
     - Послание завтра будет готово. Но с кем отослать?
     - Как с кем? - усмехнулся Хосро. - С тем священником, которого прислала
прекрасная княгиня Хорешани.  Кстати,  ты почти не расспрашивал его о логове
Непобедимого. Не сочтешь ли необходимым поговорить со служителем Христа?
     - Сочту,  мой  царевич,  но  не  лучше  ли  отправить к  Зурабу  муллу?
Служитель Магомета более защищен сейчас от ярости шакала.
     Обменявшись любезностями, они разошлись.
     Не  пришлось