ну и  детей владетеля!  Город Лоре разграблен и
разрушен.  "Сундук пошлин",  наполненный золотом и  серебром,  тоже захвачен
разбойниками.  Особенно свирепствовали оборванные ополченцы.  Откуда  он  их
столько взял?!  И  мой  дом  дотла разграблен!  На  моих  же  коней взвалили
сундуки,   ковры,   посуду,  шелковые  одеяла.  Тащили  все,  что  под  руку
попадалось.   Кричали:  "Трофеи!  Трофеи!  Все  берите!"  Унесли  даже  алый
бархатный  нагрудник,  который  я  сам  отнял  у  шемахинского караван-баши.
Подбитый ватой,  этот  нагрудник для  большей крепости был  обит  золочеными
гвоздиками и предохранял не только грудь,  но и затылок.  Я счел недостойным
прикрывать эту часть головы и спасался скачками.  О разорении Лоре рассказал
позднее,  не  скрывая  истины,  догнавший меня  у  ворот  Тбилиси тот  самый
рыжебородый лазутчик,  который  удостоился получить от  вас  пояс  с  тайным
запором. Да будет над тобой благожелательное небо, Хосро-мирза, окажи помощь
нам,  вырви  из  лап  "барса" семью  владетеля!  Ты  храбр,  как  лев,  тебе
сопутствует удача!
     - Не пой соловьем!  Храбрость тут ни при чем!  - оборвал Хосро льстивую
речь. - Ты уверен в своем рыжем шайтане?
     - Я?!  Да станет мне свидетелем мой ангел,  я и сейчас доверяю ему свою
жизнь! Пояс он передал мне целым.
     - А не потерял ты и пояс, как и нагрудник?
     - Нет,   доблестный  Хосро-мирза,   я   сохранил  его,   как   и   твое
распоряжение...  Позволь продолжить о  рыжем шайтане:  дом  его тоже чуть не
растащили,  и только потому уцелел, что жена догадалась крикнуть: "Эй, рыжий
сатана!  Почему  из  ада  не  вызовешь  свое  войско?"  Тут  веселый  "барс"
расхохотался и говорит другим:  "Оставим этот дом в покое, он достоин нашего
снисхождения,  а его жена,  наверно,  кудиани,  если нас не испугалась. Э...
э!.. Красавица, передай рыжему сатане, пусть меньше шляется около азнаурских
владений,  иначе остаться ему без хвоста,  а заодно и без рогов!" Бедный мой
лазутчик,   трясясь  от   страха,   вынужден  был  выслушать  все  насмешки,
спрятавшись в  стенной  нише,  а  когда,  слава  богу,  снова  настала ночь,
выскользнул через  собачью  лазейку из  Лоре  и  сломя  голову,  не  замечая
Шулавери, кинулся в Тбилиси.
     Сакум    продолжал   униженно   вымаливать   помощь   владетелю   Лоре,
пострадавшему из-за верности шах-ин-шаху.
     Но  не до того было Хосро-мирзе,  все мрачнее становились его мысли.  И
Шадиман торопился отделаться от назойливого просителя. Снова вызвав чубукчи,
он приказал проводить советника в дом азнаура Дато Кавтарадзе.
     Хосро передернулся:  "Бисмиллах,  в дом прекрасной Хорешани! Может, там
остались ее любимые сосуды для цветов?  Может,  мантилья небрежно брошена на
тахту?.." И Хосро холодно оборвал:
     - Дом азнаура Дато мною занят.
     Шадиман  хотел  возразить,  но,  взглянув  на  упрямые  скулы  царевича
Багратида, промолчал.
     - Может,  светлый  князь,  -  чубукчи  низко  поклонился,  -  проводить
советника в дом ностевца Даутбека:  тоже просторный,  с длинноносым драчуном
занимал.
     Но мысли Шадимана уже были далеко:  всеми мерами надо отвлечь тбилисцев
от опасных разговоров.
     А Сакум все тянул просьбу - помочь владетелю Лоре вернуть семью.
     Оценив в  советнике свойство породистого мула -  лягаться,  даже будучи
взнузданным,  Хосро-мирза приказал чубукчи приготовить Сакуму одежду, коня и
марчили и посоветовал ему отдохнуть, обещая подумать о помощи...

     Кто первый оповестил? Кто обронил, словно искру, слово, упавшее в самую
гущу  майдана?  Неизвестно.  Но  тотчас восторженные возгласы:  "Ваша!  Ваша
победителям!" громом ударили в стены Метехи.
     - Всеми мерами! - кричал Шадиман.
     - Где?  Где рыжий сатана?!  Пусть повторит весть о  победе азнауров над
Лоре! - злорадно потирал руки амкар Сиуш.
     И рыжего сатану хватали,  тащили в духан, угощали, одаривали, заставляя
без конца излагать подробности разгрома Лоре.
     Приверженцы Шадимана, Хосро и царя Симона держались отдельно, нащупывая
на поясах кинжалы.  Им преувеличенно вежливо кланялись приверженцы Саакадзе,
похлопывая по кинжалам, висящим на поясах.
     Внезапно глашатай огорошил майдан новостью о  празднике для  горожан на
аспарези. Будет джигитовка!
     - Бежан, выпьем!
     - Выпьем!
     - Роин, выпьем!
     - Выпьем!
     - Будет состязание в лело, будут для женщин танцы!
     - О!.. О Эсабер, выпьем! Чей праздник - того вино!
     Внезапно на  площадь майдана ворвалась группа с  зурначами.  Образовали
круг, и два марабдинца, оголенные по пояс, схватились в отчаянной борьбе.
     Гогот. Шум. Подзадоривающие крики:
     - Э-э! За живот хватай! Ого-го!.. Бросай, бросай Сакума!
     - Хо-хо-хо!.. Владетеля тоже бросай!
     - Вай ме!.. Кто внизу ляжет?
     - Владетель Лоре!
     - Хо-хо-хо!.. А сверху кто?
     - Победитель!
     Озлобленные марабдинцы предпочли исчезнуть с  майдана.  И  тотчас снова
заиграла зурна. Какие-то гуляки, с бурдючками под мышкой, горланя и распевая
хвалу царю Симону, угощали всех красным вином.
     - Пейте, люди! За царя царей!
     - Эго-го!
     - Ваша,   ваша  победителям!   -  хватая  чаши,  орали  развеселившиеся