пущу Лому, устно передам
и  на бумаге закреплю наш ответ.  Лживым посулам царя не верю.  Если бы умел
ценить слово,  давно бы изгнали врага. Об этом все. Дато, начертай мой ответ
и  вручи  Ломе.  Я  его  не  удостою второй  беседой,  ибо  в  лихолетье он,
влиятельный азнаур,  много  способствовал расколу между  азнаурами Кахети  и
Картли.
     - Найдешь Лому у моего деда.
     Дато молча вышел: "Да, Георгий прав, и другие правы, но народ жалко..."
     За  два  дня  вырешили многое.  Власть над  Картли и  знамя  полководца
доверили Моурави.  Знали:  трудное дело  сейчас  воевать,  когда  враг,  как
клещами, сжал горло, - знали и надеялись на Георгия Саакадзе.
     Не дожидаясь утра,  освещая себе путь смолистыми факелами,  разъехались
князья и азнауры: "Не время гостить".
     Выехали на свои стоянки Элизбар, Пануш, Матарс, выехал и Димитрий.
     Только Дато,  Даутбека и  Ростома задержал Саакадзе.  С  ними он  долго
обсуждал способ поднять хевсуров,  пшавов и  других горцев на войну с  Хосро
без  согласия Зураба  Эристави,  под  чьей  властью они  очутились благодаря
Теймуразу.  Для этого раньше всего предстояло лишить персов подземной дороги
к  Тбилиси.  Это  вынудит Хосро или выйти за  пределы городских укреплений и
открыто сражаться с Моурави, или последовать примеру Исмаил-хана и засесть в
Тбилиси надолго.
     Нельзя сказать,  что Вардану надоело гостить в  Носте,  но он несколько
беспокоился:  конечно, Нуца под защитой пасечника, которого Шадиман наградил
кисетом с марчили, а Исмаил-хан - почти новым шелковым халатом и ферманом на
неприкосновенность дома Нуцы;  но  все же  в  персидском стане и  муравью не
безопасно... Гурген тоже ждет, когда отпустит его Моурави, и уедет к семье в
Гурию.  Богат Гурген и  может хоть год для вида торговать,  а  на самом деле
беречь  товар  и  монеты  до  оживления Тбилиси...  Приятно щекотало Вардана
милостивое внимание к  нему  Моурави.  Гурген жил  в  доме Ростома,  а  его,
Вардана,  Моурави  пригласил в  замок  Носте.  С  Папуна  можно  хоть  месяц
говорить,  скуке не будет места на тахте.  А еда!  А вино! А покровительство
благородной Русудан!  Но надо торопиться, Нуца одна среди врагов. Тут Вардан
так и застыл,  словно пораженный стрелой: "Как же он вернется? В Тбилиси его
схватят или совсем не впустят... ведь ворота закрыты!"
     В  сильном волнении застал Эрасти купца.  Два  раза  пришлось повторить
телохранителю,  что  Моурави и  азнауры Дато,  Даутбек и  Ростом ждут его на
беседу.
     - Ну как, мой Вардан? Отдохнул немного? - приветствовал Саакадзе купца.
     - Спасибо, Моурави, отдохнул, но не успокоился: Нуца одна.
     - Напрасно-тревожишься,  госпожа Нуца храбрая,  и Шадиман ее в обиду не
даст.
     - Шадиман?  -  вытаращил глаза купец. Ему льстило, что Моурави госпожой
называет Нуцу,  но имя страшного князя бросало его в жар.  - Может, Моурави,
думаешь - к Шадиману пойду?
     - Зачем тебе кланяться, - ты ему нужен, и он сам уже о тебе вспомнил.
     - На что я ему, Моурави? - таращил от изумления глаза Вардан.
     - Торговлю поднять. Сам рассказывал: Шадиман пустым майданом недоволен.
И  прав,  нельзя весы благополучия бросать,  потом трудно будет тебе собрать
гири царства.
     - Опасно,  Моурави.  Если товар свой привезу,  персы,  как крысы халву,
растащат.
     - Не  посмеют.  Шадиман воспретит:  знает -  без  торговли город мертв.
Потом свой товар пока не вези, я из запаса ностевского базара дам. Заработок
пополам,  мне  монеты для войны нужны...  Не  торопись,  раньше все доскажу.
Прибыль  неспроста получишь.  Пять  верблюдов нагрузишь:  трех  -  бархатом,
парчой,  шелком;  одного -  башлыками,  шалями и цаги, а пятый верблюд пусть
тащит дешевый товар:  миткаль и кисеты для сарбазов.  Когда за тобою пришлет
Шадиман,  скажи:  "Как узнал, светлый князь, что ты везир, сейчас же караван
нагрузил.  Если пожелаешь,  князь,  прикажи: пусть ханы персидских купцов за
товаром в Иран отправят. Майдан подымем, Тбилиси возвеселим!"
     - Моурави, кто меня в Тбилиси впустит? Кругом стража!
     - Увидят караван -  как  одержимые бросятся открывать ворота.  Впрочем,
раньше спросят Шадимана.
     - Моурави... только прибыль тебе нужна?
     - Ты угадал,  мне нужно,  чтобы с тобою и Гургеном проникли в Тбилиси и
погонщики верблюдов - Ростом, Арчил-"верный глаз" и один разведчик. В первый
вечер пошлешь к дому азнаура Дато начальника Ганджинских ворот.  После этого
забудь о погонщиках и вспомни о бархате.
     - Как забудь? Может, я помочь смогу?
     - Нет,  Вардан,  не хочу навлекать на тебя даже тень подозрения. Ты мне
понадобишься позже. Смотри не проговорись. У меня ты не был и со дня отъезда
моего из Тбилиси меня не видел.
     - Даже под пыткой смолчу! Я сам будто из Гурии прибуду.
     - Не сомневайся,  встретят радостно. Шадиман утвердит за тобою почетное
звание мелика и старосты майдана.  Постарайся оживить торговлю: о Тбилиси, а
не о персах твоя забота.

     На рассвете из Носте выехали гонцы в Ахал-Убани, Дзегви, Ниаби, Гракали
и Цители-Сагдари. Саакадзе просил прибыть ополченцев к Цицамурским полям.
     В  тот  же  день  конюхи-ностевцы  оседлали  горячих  коней:   молодого
Джамбаза,  Шевардени и  Раши.  Малиновые чепраки  Эрасти  приказал  заменить
темно-синими.  Георгий,  Даутбек и  Дато вышли в  кольчугах,  поверх которых
накинули башлыки. За плечами "барсов" ви