е.  Он радушно
встретил вошедших первыми Гуния, Асламаза и Квливидзе.
     Утро разгоралось.  Клубы облаков напоминали шатры,  раскинутые на синей
долине.  Внезапно один  из  распавшихся шатров  превратился во  вздыбленного
льва,  -  так показалось Эрасти,  и  он  ускорил шаги,  направляясь в  покои
Мирвана  Мухран-батони  и  Иесея  Ксанского,  просить пожаловать на  военный
разговор.
     "Не раньше как через полчаса явятся князья,  -  подумал Саакадзе, - как
бы ни торопились,  вековая спесь верх возьмет".  И  велел пригласить Вардана
Мудрого.
     По  просьбе  Саакадзе  купец  не  без  удовольствия повторил рассказ  с
начала.  Он с  трудом добрался до Моурави.  Уже по всем дорогам от Дигомских
ворот  расставлена Хосро-мирзой скрытая и  открытая стража.  Даже  из  Гурии
караваны не идут,  - убытков много, а прибыли нет. Крепостцы и замки князей,
дружественных персам,  тоже стражей усилили.  Юзбаши и  онбаши по приказанию
царевича оказывают любезность и  вежливо просят насыщать сарбазов до  глаз -
значит и их,  - и подарки раздать - значит и им. И вот - кизилбашей много, а
баранов нет.  В  Тбилиси на  выбор  ворота для  Моурави откроются,  лишь  бы
пожелал прийти и  выгнать персов.  Тоже  бараны,  хоть  и  кизилбаши.  Князь
Шадиман майдан объезжал,  морщился:  "Лавок много, а товара нет!" Пустота не
понравилась,  как будто его сердце полно!  Приказал открыть лавки,  и  вот -
продавцов много, а покупателей нет.
     Немало ценного узнали азнауры от смелого старосты майдана.
     - Вот что,  мой Вардан,  ты еще отдохни, потом призову тебя. Есть план,
если не устрашишься, услугу Картли окажешь и сам разбогатеешь.
     - Благодаря тебе,  Моурави,  всем уже  разбогател,  а  если для царства
нужно - страх сумею в хурджини запрятать.
     - Такие слова,  Вардан,  мне нравятся.  Пойдем опорожним чашу атенского
вина!  -  и Папуна,  избегая приятной беседы,  как он называл военный совет,
увел Вардана.
     Князья застали азнауров раскаленными добела. Азнаурам не терпелось.
     - Даже кони ржут, застоялись! - кричал Квливидзе.
     - Что кони?! Мне ночью показалось - я ржать начал! - уверял Гиви.
     Князья подхватили дружный смех.
     - Когда начальники говорят о войне,  -  тепло сказал Мирван,  - хорошо,
если смех прерывает серьезную беседу.
     Но Димитрий не разделял мнение князя;  подвинувшись,  он шепнул в самое
ухо Гиви:
     - Еще такое скажешь - полтора часа твои цаги давить ногой буду!
     План Саакадзе приняли единодушно.  Уже не было сомнения:  Хосро закроет
проход к Нижней Картли, и Иса-хан расправится с Кахети.
     - Я такое скажу,  - вдруг заявил Мирван: - Моя фамилия решила на помощь
Теймуразу не идти.
     - Ты прав,  Мирван, - согласился Иесей, - у него и так с излишком своих
и наших князей;  пусть отбивают собственного царя,  -  для нас он не отец, а
отчим.
     - А вы что скажете, азнауры?
     - Скажу,  Георгий,  без анчхабери,  - выпрямился Квливидзе, - мы ему не
бурка! Когда холодно - в нее кутаются, а при жаре куда попало сбрасывают.
     - Мне до Кахети дела нет.  Столько уговаривал кахетинских азнауров, что
сам цвета пепла стал.
     - Прав Гуния!  И  еще  прибавлю:  раз такой отважный полководец у  них,
пусть изволят без нас шашками махать!
     - Мы им не шуты, чтобы перед конем Теймураза на руках танцевать.
     - Хорошо  Даутбек  сказал,   на  этом  и  порешим,  -  строго  произнес
Квливидзе.
     - Народ  жалко,   -  задумчиво  проронил  Дато,  глаза  его  затуманило
воспоминание о Греми.
     - При чем народ?  Народ тоже должен иметь башку:  посеял шаири, а хочет
собрать победу!
     - Вот  Дато настаивает,  что я  в  шаири мало понимаю.  Все же,  думаю,
Димитрий прав:  на  поле  битвы  бешеный рев  верблюдов больше полезен,  чем
нежный лепет гурий!
     - Молодец Гиви! - поощрительно опустил руку на плечо "барса" Георгий. -
Рад,  мои друзья:  ваше решение подтверждает мое. Сегодня прискакал гонец от
царя Теймураза.
     - Гонец?
     - Кто такой?
     - Как пробрался?
     - Придворный азнаур Лома...  Видно,  нарочно азнаура прислали -  думают
смягчить наши  сердца.  Не  легко было гонцу:  дороги от  Марабды до  Кахети
сарбазами  забиты.   Надеется  Лома,   отсюда  мы   с   войском  будем   его
сопровождать... Раньше хочу выслушать вас, потом ответ дать.
     - А в Кахети что сейчас? - равнодушно спросил Мирван.
     - Огонь.  Кахети почти не  осталось.  Уверяет Лома,  что  царь как  лев
дерется,  но Иса-хан,  как ежа, ловит его на крючок неожиданностей. Теймураз
пишет  мне,  будто  я  один  могу  противостоять боевым ухищрениям Иса-хана,
просит забыть перед лицом опасности распри и победой навек закрепить дружбу.
     - До  Марабдинского поля об этом обязан был думать!  Разве первая битва
не показала,  что лишь тебе,  Моурави,  по плечу война с  шахом Аббасом?  Но
попробуй разгроми Иса-хана с  большим искусством,  и  Теймураз тут же  вновь
надменным царем станет:  "Мы возжелали..." Нет! Нельзя и не можем шаирописцу
помочь, пусть к Зурабу обратится... Почему подлый сосед заперся в Ананури?
     - Почему,  князь Иесей?  Предполагаю,  с Шадиманом сговорился;  недаром
один  княжеский дружинник моему  сказал:  "Теперь мой  батони Квели Церетели
влиятельнейшим князем стал, сиятельный Шадиман без него не дышит".
     - С азнауром Асламазом я согласен,  пускай Зураб выручает тестя.  Разве
не  из-за  глупой гордости кахетинского царя погиб мой  славный отец,  глава
рода Мухран-батони? Как смеет рассчитывать на нашу помощь?
     - Вижу, разногласий меж нами нет. Сегодня же о